Борис Акунин - Чёрный город
Мысленно Фандорин записал Кларе за эту милую сцену еще одно штрафное очко. Прислушался к себе: может быть, это последняя капля и уже можно с чистой совестью разорвать отношение? Что скажет moralische Gesetz in mir[2]? Gesetz сказал: «Не хватит, но уже скоро. Потерпи».
— П-позвольте-ка.
Осторожно, двумя пальцами, Эраст Петрович отодвинул пьяного. Толчок был совсем не сильный, но Саббаху-Долохову много не требовалось. Он зашатался, и красное вино выплеснулось на белоснежный смокинг Эраста Петровича.
— О господи… — залепетал Горский, выходя из роли бретера. — Прошу извинить… Я не хотел…
Фандорин, опустив голову, рассматривал себя. Вид был такой, будто он только что сделал харакири тупым мечом. Сорочка, слава богу, не пострадала. На темных брюках брызг почти не заметно. А смокинг у Эраста Петровича был двухсторонний — если перевернуть наизнанку, черный. Всякий опытный франт знает, что с одеждой белого цвета вечно происходят неприятные неожиданности, поэтому нужно быть предусмотрительным.
Ущерб поправи?м, но где бы переодеться?
Он огляделся. Да вот хоть бы в гроте, где беседовали с подполковником Шубиным. Минутное дело.
За портьерой Фандорин осмотрел пострадавшую одежду и убедился, что вещь, увы, безвозвратно загублена. Такое не отстирается и не отчистится. До выхода дойти можно, но потом придется выбросить. За два дня вторая потеря. В багаже остается всего четыре смены приличного платья…
Сзади послышался легкий скрип. Это качнулась дверь решетки. Замок, прежде запертый, был открыт. Странно.
Из-за поворота каменной галереи, тускло освещенной электрическими лампочками, донесся тихий мелодичный звук. Свист?
«« ||
»» [108 из
419]