Борис Акунин - Чёрный город
Первый поздоровался с Месропом Карапетовичем обеими руками (очевидно, здесь так было принято), второй почтительно поцеловал хозяина в плечо. Эраст Петрович много слышал об армянско-тюркской вражде, однако встреча выглядела в высшей степени сердечной.
— Это почтенный Муса Джабаров, миллион пудов нефти в год, — показал Арташесов на молодого. А про пожилого, прижав ладонь к груди и благоговейно понизив голос, сказал: — Его превосходительство трижды почтеннейший Гаджи-ага Шамсиев, два с половиной миллиона пудов.
Вероятно, в Баку объем добываемой нефти был чем-то вроде аристократического титула. Господин Джабаров ходил просто в «почтенных», то есть состоял, скажем, в ранге нефтебарона, а статус «трижды почтеннейшего» соответствовал званию нефтеграфа или нефтемаркиза. Сам Арташесов, судя по поведению мусульманских феодалов, был не меньше, чем нефтегерцог.
Эраста Петровича хозяин представил тоном значительным и несколько загадочным:
— Господин Фандорин из Москвы. Большой человек, очень мудрый. — И закатил глаза.
Оба нефтелорда низко поклонились.
— Вы, должно быть, щедрый б-благотворитель? — с любопытством спросил Эраст Петрович превосходительного Гаджи-агу. — Я слышал, чтоб получить «Анну» на ленте, надобно пожертвовать не менее ста тысяч?
Нефтемаркиз лукаво улыбнулся и певуче, с мягким, приятным акцентом ответил:
— Если русский — сто тысяч. Если мусульманин, полмиллиона давай, меньше нельзя. Но деньги есть. Почему не дать? Быть «превосходительством» очень удобно.
Старичок-то непрост, подумал Фандорин, и, кажется, очень неглуп. Да и Арташесов хоть толстяк, но совсем не комичный. Пожалуй, Симон не преувеличивал, когда говорил про железных людей.
«« ||
»» [94 из
419]