Борис Акунин - Смерть на брудершафт. Мука разбитого сердца
Сойдя со сцены, штабс-ротмистр обнял и расцеловал певца, что было, конечно, лестно, но физически не очень приятно, ибо князь от волнения сильно вспотел.
— Вы бы, Лавр Константинович, лучше за нотами повнимательней следили. Привираете.
— Ерунда! Буду играть потише, а вы громче пойте.
В первый вечер отдуваться за всю труппу предстояло лишь певцам. У Лютикова и Никашидзе было особое задание.
Баритон и аккомпаниатор остались за кулисами, наблюдая через щель в занавесе, как наполняется зал. К восьми часам не осталось почти ни одного пустого столика, а те, куда никто не сел, были зарезервированы.
— Наши друзья-австрияки пожаловали, — хищно прошептал Козловский, показывая на двух мужчин с военной выправкой. Они сели к одному из заказанных столов и одинаковым, заученным движением обвели глазами зал. — Усатый — майор Фекеш. Рыжий — его помощник, обер-лейтенант Воячек.
Два столика по соседству оставались незанятыми. Конферансье сладчайшим голосом продекламировал:
— На сцене несравненная Клара Нинетти! Ученица великой Айседоры!
Судя по тому, как охотно повернула головы вся мужская часть аудитории, номер пользовался успехом.
Заиграла тихая, странноватая музыка, в зале негромко, но энтузиастически захлопали.
«« ||
»» [37 из
143]