Борис Акунин - Дети луны
Сверкающий сталью кулачище с удвоенной силой замахал перед лицом прапорщика, но и тот в ответ удвоил скорость движений: уходил в сторону, нырял, отскакивал, при каждой возможности нанося ответные удары. Каждый достигал цели, каждый был точен – носком ботинка в пах, каблуком в коленную чашечку, но Мефистофель только крякал и еще напористей лез вперед, словно броненосная новинка "танк", говорят, совершенно неуязвимая для пехоты.
И так непростую задачу осложняла мадемуазель Шахова. Она не убежала, даже не отступила в сторону – осталась стоять на том же месте, лишь прижала руки к груди и зажмурилась. Вероятно, ей опять казалось, что всё это не явь, а ужасный сон, который когда-нибудь сам по себе развеется.
Приходилось пятиться, широким кругом обходя девицу, чтоб ее случайно не задели.
"Дон Хулио" в сражении не участвовал. Он прижимался к пианино, тер платком окровавленные губы и подгонял своего клеврета кровожадными возгласами:
– Проломи ему башку! Это вчерашний филер! Просто сегодня он в голубом!
– Мы искали друг друга и нашли, – съязвил Романов.
Делать этого не следовало. Подпоручик Гржембский сколько раз говорил: "Главное в схватке – ничего не упускать и ни на что не дистрагироваться.
Малейшая деконцентрация внимания может стоить жизни".
Всего на долю секунды повернул Алексей лицо к господину Каину – и чуть не угодил под кастет, от соприкосновения с которым голова разлетелась бы, как глиняный горшок. Верхняя часть тела качнулась назад слишком быстро, ноги за ней не поспели. Прапорщик взмахнул руками, не удержался, упал.
– Живей, Мефисто. Что ты тянешь? – Каин хищно наклонился вперед. – Добей его!
«« ||
»» [83 из
109]