Борис Акунин - Странный человек
Всё пропало кроме Невского. Ни души на нем. Пусто, бело, морозно. Только сбоку по мостовой баба, замотанная в платок, тащит санки, еле идет. На санках куль небольшой, веревкой обвязанный. Хоть сверху не видно, однако известно: там усопший младенец. Ба-ба пройдет немного, встанет. Потом снова идет. И никого на всем проспекте, только по-земка.
Знамение это было страшней первого, но понятней второго. Быть сему месту пусту? Нельзя того допустить!
«…и Твое сохраняя Крестом Твоим жительство».
Сказал священные слова - победил Пустоту. Снова проспект переполнился, задвигался. Только не людьми, а железными крышами малыми, разноцветными. И чудно: половина по правой стороне тащится, половина - по левой, встрень. По берегам-третуарам выстав-лены картины пестрые, на них девки намалеваны, тощие, полуголые, зубы скалят.
Плюнул на всю эту непонять из-под облаков. Зафырчал проспект: фрр-фрр. Полетели брызги черные.
Не «фрр-фрр», а «карр! карр!» Не брызги - вороны.
То ли каркают, то ли по-иностранному кричат. И выше, выше подбираются. Уже близ-ко они. Клювы острые, когти врастопыр.
Сейчас накинется, мелюзга бесовская, рвать зачет. А молитвы нет - слова, как дальше, забылись. Не вспомнить.
Воронье гнездо На второй год боевых действий почти весь Генеральный штаб (а вместе с ним отдел lllb, к которому был приписан майор Йозеф фон Теофельс) вслед за Oberste Heeresleitung, ставкой верховного главнокомандования, переместился в Силезию, поближе к Восточно-му фронту. Разместились удобно, в охотничьем замке Плес, но по мере того, как война на-бирала силу, разбухала и главная квартира. Ко второй зиме не только во флигелях и пристройках, но в оранжереях, подсобных помещениях, даже сторожках и сараях посели-лись Sektionen и Abteilungen[1] разной степени необходимости. При этом размещение не всегда соответствовало истинной полезности подразделения. К примеру, Abteilung lllb, без которого великая армия оглохла бы и ослепла, ютился в бывшем птичнике.
Из прежнего курятника велось управление всей гигантской агентурной сетью, прони-зывавшей тылы вражеских государств. В утятнике расположился мозговой центр контр-разведки. Фронтовой разведкой руководили из гусятника. Сектору военной журналисти-ки, агитации и пропаганды достался индюшатник. Цензура и сектор военных атташе де-лили страусиный вольер. В кабинете начальства когда-то хранились свежие яйца. Шутки по этому поводу офицерам давно уже надоели, но прозвища («куроводы», «селезни», «индюки» и прочее) присохли намертво и в дальнейшем, когда Ставка сменила дислока-цию, уже не менялись.
«« ||
»» [2 из
125]