Борис Акунин - Странный человек
- Рад всякому товарищу нашего дорогого Григория Ефимовича. Милости просим.
«Степкины» гости показались майору еще чопорней, чем круг Лидии Сергеевны. Во всяком случае, консервативней. Преобладали мундиры дворцового ведомства. Журналис-тов не было вовсе. Из политических деятелей присутствовал один Зайцевич, правее кото-рого, как говорится, была только стена. Он поздоровался с «золотопромышленником», а появление Странника хоть и покривился, но стерпел - просто отошел подальше.
Здесь «странный человек» вел себя совсем иначе, чем у светлейшей княгини. Ваньку не валял, никому не грубил, на пол не плевал.
Зепп уже достаточно разобрался в характере Григория, чтобы понимать: развязностью тот бравировал, когда чувствовал себя не в своей тарелке либо нарочно хотел эпатировать чересчур манерное общество. Здесь, у камергера Штока, Странник, во-первых, со многи-ми был знаком, а во-вторых, желал достичь некоей цели.
Он говорил мало, сдержанно, веско. С благословением ни к кому не лез. Чинно пригу-бил вина - отставил. Всякого, кто бывал во дворце, с тревогой спрашивал о здоровье «ма-лого». И беспрестанно повторял: «Дохтура не слечат - у них на то науки нет». Надеялся, стало быть, что передадут кому следует.
В том, как слушали Странника, как с ним разговаривали, чувствовалась некоторая вы-жидательность, вызванная неопределенностью его нынешнего положения. Гости держа-лись с опальным фаворитом учтиво, но улыбались замороженно.
Всё здесь было Теофельсу интересно. Он смотрел и слушал, готовя данные для отчета о высшем слое придворных, их настроениях, теме бесед. Любые детали тут могли приго-диться. Но главным образом, конечно, ломал голову, как помочь Григорию вернуть утра-ченное влияние.
Однако Странник и без помощи обходился недурно.
Вскоре он собрал в центре салона целый кружок. Там, кажется, говорили об интерес-ном.
- Ничего того не будет, - раскатисто басил Странник. - Набрехал ихний Папус, для важ-ности. Пущай себе хворает, нам на это тьфу.
«« ||
»» [80 из
125]