Игорь Алимов - Дракон
Дед у Чижикова был замечательный, и всю жизнь проживший с ним Котя тяжело и долго переживал его смерть. Дед был тем единственным звеном, которое связывало Котю с давно погибшими родителями, дед был при нем с малых лет, воспитывал ето, учил, делился своими воспоминаниями и житейской мудростью.
Дедовы воспоминания были яркими и необыкновенными и никогда не наскучивали Коте. Они были пестрокрылой бабочкой в скучной действительности его школьного детства, несметно, но ежедневно влияли на мальчика, предопределив в итоге и круг его интересов, и неизбывную мечту, ради которой, впрочем, Котя не слишком старался, потому что жизнь — жизнью, а мечты — мечтами. Зачем ловить бабочку из сна? В этом смысле Котя был не то чтобы пофигист, но скорее — даос4.
Сокровенной мечтой Коти был Китай,
И виноват в этом был именно дед.
В пятидесятые годы XX века, во времена «великой дружбы», когда Советский Союз активно и щедра помогал становлению нового Китая, Вилен Иванович Чижиков, как и многие другие советские специалисты, был послан партией и правительством работать на благо братского народа, только что провозгласившего создание независимого государства и испытывавшего трудности и нехватку буквально во всем.
Нужно было прокладывать дороги и мосты, возводить жилые дома, а также фабрики и заводы. Ви дену Ивановичу повеpло трудиться на строительстве некоторых металлургических гигантов, что и по сей день играют важную роль в китайской тяжелой промышленности. Дед строил домны и мартены в Баотоу, что во Внутренней Монголии, и в Аньшани, что в северо-восточной провинции Ляонин. Годы, проведенные в городах и весях Китайской Народной Республики, стали самыми памятными для Вилена Ивановича, человека простого, бесхитростного и не вдруг приноровившегося к иному жизненному укладу, обычаям и традициям. Дед оказался в китайской народной гуще, и был этим поражен в самое сердце.
Детство Коти было пронизано бесчисленными рассказами деда про Китай. Котя жил и взрослел среди удивительных вещей, которые дед Вилен в изобилии привез из Поднебесной и которые он называл волшебным и емким словом «Коллекция». В прятки играли, хоронясь за тяжелой лаковой ширмой с изображением восьми бессмертных. Вместе с оловянными солдатиками в детских игрушечных сражениях участвовали маленькие фигурки животных, вырезанные из мыльного камня.
[4] Речь идет об особенностях даосского миросозерцания, предполагающих известную долю фатализма, покорность судьбе и жизненным обстоятельствам.
Даже первая разбитая Котей чашка и та оказалась китайской! Ее одинокая, расписанная синими цветами крышка и поныне лежала на рабочем столе Чижикова, между пепельницей в виде свернувшегося дракона и бамбуковым толстостенным стаканом, из которого торчали всякие ручки и карандаши.
С раннего детства у Чижикова был свой собственный Китай. Китай, при виде которого самые шумные и озорные одноклассники, приходившие в их с дедом квартиру, враз становились тихими и задумчивыми — все эти ширмы, вазы и картины на стенах, бывшие для Коти радостной обыденностью, создавали у них впечатление, что они в музее на экскурсии.
«« ||
»» [26 из
216]