Анджей Ясинский - Беглец
И все же привыкшие к использованию амулета правды искусники поморщились.
– Итак, были ли изменения в рационе пленников за последние несколько месяцев? – сразу перешел к делу сыщик.
– Рацион пленников жестко регламентирован и не менялся, – выпалил целитель.
Со стороны комиссии Тристис уловил чей-то смешок, но не обратил внимания. Он был в своей стихии: за последние годы привык допрашивать людей вот так, без помощи уникальных артефактов. Внутренним чутьем он уловил, что Касандрос ответил слишком поспешно, с облегчением, будто боялся совсем иного вопроса. Только какого?
– Посмотри на меня! – Тристис подошел к целителю. Заглянув в глаза, понял, что не ошибся. – Послушай меня, парень! – Теперь Тристис говорил мягко. – Сам понимаешь, ситуация очень сложная. Мы знаем, ты что-то скрываешь. Мы из тебя вытрясем это – средства есть. Вот только тебе они не понравятся. Согласись: обидно стать овощем в твоем возрасте, когда жизнь только началась. Поэтому расскажи все, что ты знаешь, о чем догадываешься и, самое главное, что скрываешь. Возможно, тебя ждет тюрьма. Но альтернатива гораздо хуже…
Касандрос был подавлен. Молчал, опустив глаза. В его ауре будто крутился смерч. Сыщик знал – осталось надавить совсем чуть-чуть. Шугануть сильнее – и подследственный может впасть в ступор. Лучше поманить калачом.
– Если ты будешь с нами откровенен, к тебе отнесутся с предельной мягкостью. Думаю, председатель комиссии меня поддержит. – Тристис оглянулся, и председатель согласно кивнул. – В конце концов, вспомни, что ты служишь империи! – резко бросил он. – Империи, которой ты присягал!
Последнее Имаген сказал скорее для красного словца. Допрос протоколируется, поэтому хорошо ввернуть что-нибудь пафосно-патриотическое – столице такое должно понравиться. На удивление, именно этот довод принес желанный результат. При упоминании о долге что-то мелькнуло в глазах молодого искусника. Что-то гордое. Даже вид его стал более суровым, сосредоточенным.
– Верно, – тихо сказал он. – За два месяца до побега ко мне обратилась одна женщина. У нее среди заключенных был родственник. Она слезно умоляла меня хоть как-то облегчить ему жизнь. Я не мог разнообразить питание заключенных, но я мог хотя бы усилить его. Все это время заключенные питались по тройной норме.
– Почему все заключенные? – влез председатель. Он с интересом наблюдал за допросом.
«« ||
»» [198 из
255]