Никита Аверин - Крым
– И я, наверное, не совсем человек. Мы умеем изменять себя. В клан листонош принимают совсем маленьких детей. Занимаются образованием… ну и физической стороной дела. Например, заражение мне не страшно, я на поверхности спокойно обхожусь без СИЗ.
– Казаки тоже.
– Да, люди приспосабливаются. Но при этом перестают быть людьми. Наш же клан… как бы это без пафоса лишнего сказать… Мы хотим возродить цивилизацию. Мы хотим, чтобы люди перестали резать друг друга в междоусобицах. Чтобы культура. И ценность жизни. И гумманизм.
– Это утопия, юноша, просто утопия.
– Нет. Мы спасаем выживших. Так я и попал в Балаклаву – мы случайно узнали о колонии выживших, укрывшихся в штольне. В общем, я поехал на разведку. Живут они плохо, борются с бывшими военными, которых называют морлоки. Вы знаете, что мутации пошли даже среди зрелых особей?
– Знаю. Даже взрослая особь может измениться. Мы не обладаем достаточными средствами, чтобы понять, как влияет излучение на живых существ, и что это за излучение вообще. Вы тому – наглядный пример, Пошта.
– Это все ясно-понятно. Я не о том. В общем, я туда попал. Нашел компьютер. Понял, что связь со спутником. Унес координаты на перфокарте. А ваш Зубочистка у меня ее забрал. А потом у него отняли. Я по всему Крыму за этой картонкой бегал.
Повисло тягостное молчание.
– Листоноша, – неожиданно сказал Профессор, – по-русски значит «почтальон». Пошта – почта. Вы – связные. Вы связываете людей между собой. И, знаете…. Кхм-кхм. Будь я помоложе, все бы бросил и ушел с вами. Посмотреть, как упрямые молодые люди, не желающие прозябать в кровавом болоте нового феодализма, борются за свое право быть хомо сапиенс, а не просто хомо эректус. Но я уже не так молод и не столь активен.
Он поднялся, подмигнул растерянному Поште.
«« ||
»» [259 из
329]