Оноре де Бальзак - Дочь Евы
— Да, — согласилась графиня.
— Хотите? Возьмите его себе, — сказал он.
— Что вы! — возразила графиня. — Ведь она ваш Друг!
Кошка, заслонявшая чернильницу, догадалась, чего хочет Шмуке, и прыгнула на кушетку.
— Она хитрый, как обезьяна, — заметил Шмуке, кивая в сторону кошки. — Я насиваю ее Мурр в шесть нашего берлинца Гофмана, я его корошо снал.
Добряк подписывал векселя с невинностью ребенка, который делает то, что мать ему велит, и, хотя ничего не понимает, уверен, что поступает хорошо. Его гораздо больше занимало впечатление, произведенное кошкой на графиню, чем эти бумаги, грозившие ему, согласно законам для иностранцев, пожизненным лишением свободы.
— Вы уферены, что эти листки гербофой бумага…
— Будьте совершенно спокойны, — сказала графиня.
— Я нишуть не беспокоюс, — прервал он ее. — Я спрашиваю, доставят ли удофольствие госпоше дю Тийе эти листки гербофой бумаги.
— О да, — ответила она, — вы окажете ей услугу, какую мог бы оказать родной отец.
«« ||
»» [42 из
58]