Андрей Белянин - Каникулы оборотней
Демонстративно распушив перья на загривке, оба петуха долгое время угрожающе ходили по кругу, демонстрируя боевой пыл.
Похоже, они были рады прогуливаться так до вечера, но зрители уже начинали проявлять недовольство.
Неожиданно коричневый петух подло подставил белому подножку, но тот, совершив умопомрачительный кувырок, бросил соперника на землю, резко приложив по шее реберной стороной крыла.
Народ восторженно взвыл! Туда-сюда сновали вездесущие гавроши, согбенная старушка старательно пыталась спереть репку у зазевавшегося торговца, две молоденькие девицы шумно обсуждали чью-то недавнюю свадьбу.
Но все это было не так интересно, как появление рядом со мной неопрятно одетого типа с костылем, худого, темноволосого, с покрасневшими глазами и длинными ногтями, настолько ороговевшими, что больше походили на звериные когти. Эту деталь я хорошо запомнила, потому что он, не обращая на меня никакого внимания, с изуверским выражением на лице принялся скрести своими «когтями» по моей бочке — верно, обтачивая их. Алекс что-то выяснял у болельщиков, кота вообще видно не было, и я несколько запаниковала. Субъект же продолжал делать свое дело, то есть точить «когти». А у меня созрело два варианта: или спрыгнуть с бочки поскорее к Алексу, или...
— Эй, простите, вы случайно не тот самый страшный вервольф, которого здесь все ищут? Я уже почти готова была раскаяться за свое глупое любопытство под взглядом красноватых немигающих глаз. Они действительно внушали ужас и прямо-таки приковывали к себе.
Нет, это точно вервольф! Неужели кроме меня никто не видит очевидного?! — Зачем вы обижаете беззащитного инвалида, мадемуазель? — с неподдельной обидой в голосе проскрипел старик, неприятно дергая носом, как будто принюхиваясь.
— Вас не оставило равнодушной мое уродство? Да, мой вид у всех вызывает подозрение... Чуть кого-то ограбят — так сразу: а не был ли это мерзкий Шастель?! Чуть кого-то изобьют в темном переулке, опять кто же, как не Шастель?! Но никому нет дела, что несчастный калека и мухи не обидит... А ведь уродство исходит от самого дьявола! Значит, все, кто ему служат, уродливы, не так ли? На мне словно лежит печать зла — раз жил в Африке, в сердце тьмы, значит, продал душу! Этим все сказано, люди не хотят знать, что меня всего лишь покусали африканские гиены и душу я никому не продавал...
— О, простите, я не хотела вас обидеть, — совершенно искренне повинилась я, но он только презрительно сплюнул и, волоча одну ногу, затерялся в толпе народа.
— Странная личность, — пробормотала я, проводив его взглядом.
«« ||
»» [208 из
285]