Андрей Белянин - Колдун на завтрак
– Нет, нет, и что ты, Хозяюшка, – обомлели добры молодцы, прячась за мою спину. – Какая баня, там же, поди, моются, а нам, честным упырям, такое дело строжайше запрещено!
– А чего ж вы такие, ну… чистые?
– Грязные мы! Помилосердствуй, Хозяйка, не срами перед всем городом, ещё услышит кто, камнями же закидают!
– Ладно, проехали, – утробно хохотнуло над площадью. – Доставите Иловайского, и нет проблем, я всё забуду. А может, и не забуду, может, весь город оповещу и гигиеной вас, отступников, замылю насмерть! Кто меня разберёт? Пойду ка я таблетку выпью, живот тяне эт…
Моня и Шлёма, не дожидаясь худшего, взяли меня под руки и рванули от Хозяйкиных ворот кавалерийской рысью, с присвистом и подскоком. Я хитро поджал ноги, как малое дитятко, так упыри сами бодро доволокли меня до уродливой груды камней, именуемой храмом отца Григория. По счастью, грузинский батюшка был у себя и, по двойному благоприятному стечению обстоятельств, ещё и трезв. Посему мрачен и немногословен, что, собственно, и отвечало моим сиюминутным интересам.
– Куда в храм прёте с мытыми ногами, э?! – с порога обрушился он на бедных упырей. – Ищё раз придёшь пахнущий мылэм, я тебя отлучу, бабуинов катык! Ходит тут чистый вэсь, храм мне осквэрняет, да…
Моня и Шлёма быстренько поплевали на икону Люцифера и жестами дали знать, что подождут меня за дверью. Отец Григорий нехотя благословил их на дорожку и обернулся ко мне:
– Давай абниму, генацвале!
– У меня пистолет заряженный, – честно предупредил я, ибо знаем мы эти объятия. Прижмёт по дружески, а сам зубами в шею…
– Абижаешь, – ничуть не обиделся всё понимающий грузин. – Тагда садысь давай, угащать буду.
«« ||
»» [183 из
262]