Андрей Белянин - Летучий корабль
— Бояре дюже шум подняли! Вся дума так и гудит, за покражу царскую да за авторитет русский беспокойство проявляют. Тебя, сыскной воевода, за халатность казни предать советуют...
— Это мелочи, но раз Горох ждет, поеду... — зевнул я. — Больше ничего?
— Ничего, гражданин участковый, вот только разве... дворник наш вчерашней ночью преставился.
— Что-о?!
— Да помер, сердешный, упокой Господь его душу, — сочувственно подтвердил стрелец. — А ведь хороший человек был, языки разные знал, о Риме да Париже душевно так рассказывал... ан призвал его Всевышний, за одну только ноченьку... Ксюха плачет! Ну и царь, понятно, еще больше на всех гневается... Ты уж поспешай, сыскной воевода.
— Митька! Седлай кобылу, мне к Гороху, по делу, срочно! — заорал я, высовываясь в окно.
Яга озабоченно покачала головой и подала китель:
— Никитушка, я покуда тебя здесь подожду. Как приедешь, обскажи последовательно, чего там приключилось...
Пегая кобыла под седлом ждала меня у крыльца рядом с вороным жеребцом царского гонца. Стрельцы отворили ворота, и мы пустились в галоп. Боярские проблемы меня не волновали ни капельки, политика везде одинакова: как минимум — грязь, как максимум — кровь... Ничего они мне не сделают, не захочет Горох единственного специалиста по уголовному розыску терять. Наорет при всех, а наедине будет руку жать и пряники для примирения подсовывать... Но что могло случиться с дворником?! Он же ушел от нас вчера живым-здоровехоньким... Конечно, за ночь могло произойти все, что угодно: от инфаркта до несчастного случая. Но интуиция подсказывала не спешить с выводами...
До царского терема доскакали быстро. Я бросил поводья подбежавшим слугам, козырнул охране у ворот и решительно направился к центральному входу. Дьяк Филимон, прошмыгнувший мимо, не поздоровался, а, наоборот, попытался задеть локтем. Видимо, мое положение при дворе опять сильно пошатнулось. Невелика беда, у всех честных служащих вечные проблемы с начальством... Вот стрельцы хоть и при царе, а ребята порядочные, не отворачиваются и смотрят с пониманием. У входа в думу меня попросили обождать, государь разбирал разные дела. Вопрос о краже чертежей был оставлен напоследок как наиболее важный. Минут пять — десять пришлось потомиться у закрытых дверей, потом они распахнулись, и зычный голос объявил:
«« ||
»» [27 из
187]