Андрей Белянин - Летучий корабль
— Так ты их обаяй!
— Ага, а мне потом царь-государь за мое обаяние... три шкуры спустит! Пожалели бы сироту, Никита Иваныч, на такое дело без гроша отправляете...
Я безропотно достал из кармана мелочь и высыпал ему на лопатообразную ладонь что-то около рубля медью и серебром. Довольный вымогатель поклонился мне до земли и ретиво дунул назад, к царскому терему. Я же прошел в горницу к Яге, ожидая ее рассказа.
— Темное это дело, Никитушка... — Насупившаяся бабка без надобности вертела в руках деревянную ложку. — Прав ты был, не своею смертью дворник-то помер. Отравили его... И яд дюже сильный был, здоровому мужику и пары крошек хватило...
— Цианид! — осенило меня. — Нас учили, у него такой характерный миндальный запах.
— Он и есть. По-простецкому «синюшной потравой» кличут... Редкий яд, заморский, его в Лукошкине днем с огнем не сыщешь.
Значит, дворника все-таки убрали. Отравление цианидом вызывает мгновенную остановку сердца, для местных знахарей смерть вполне «естественная». Ну, прихватило слева у человека, раз... и помер. Дело житейское, упокой, Господи, раба твоего... и т. д. Но в нашем раскладе — всё хуже некуда. Если человека убивают, то сразу встают два основных вопроса: кто и за что?
— Как вы полагаете, кто его отравил?
— Ох, Никитушка, грех мне, — поежилась Яга, — а только думаю: это из его домашних кто-то. Яд дворнику в чашке с чаем дали. Чашку ту опосля и вымыть-то не удосужились, обтерли да на свое место вернули. Ну дак я по запаху-то все одно нашла...
— Неужели Ксения?!
«« ||
»» [33 из
187]