Андрей Белянин - Оборотный город
Плавная поступь араба убаюкивала, а чьи то голоса, пробивавшиеся сквозь сон, собственно этим самым сном и казались…
– Бабы, глянь кась, чего творится а! Картина масленая а, казачка убитого конь с поля боя до хаты везё от!
– Так сплюнь, дура, может, он ещё и не убитый, а так… чуток выпимши?
– Кой выпимши и?! Выпимших жёны на горбу тащут, а энтого конь! Убиты ый! Ой, война а, стерва война а, за что ж таких молоденьких прибирае эшь?!
– Да живой он, живой. Смотри, баба глупая, дышит! Не дышит? Дышит? Нет, не дышит? Да дышит же! Тока чё ж тогда перегаром не несёт? Видать, и впрямь преставился…
– А крови то не видать. Значит, сердце прихватило. Всё из за вас, бабы! Довели казачка воздержанием…
– Дед, уж чья бы корова мычала, а твоя жевала мочало. – Чьи то сильные руки уверенно приняли меня с седла и куда то понесли. – Разойдись, честной народ, нянька лялечку несёт! Баю баюшки баю, не ложися на краю! С краю тётки злые, девки крепостные, так и щиплют за бока, возбуждают казака, волокут до спаленки, а нам бы тока баиньки и…
…Проснулся я уже ближе у вечеру на душистом сене, заботливо укрытый лошадиной попоной. Старый Прохор сидел во дворе на моём седле и чистил ружьецо напевая:'
Не ходи, лебёдушка, небом мимо гнёздышка.
«« ||
»» [249 из
282]