Кирилл Бенедиктов - Блокада.
— И даже вам?
— Даже мне. Видишь ли, за всю мою жизнь я никогда не испытывал соблазна получить предмет... наверное, если бы я захотел, то нашел бы его, но я не хотел. Когда мы с Хаусхоффером были в тибетской экспедиции, у него даже руки тряслись — так он желал заполучить свою серебряную змейку... Бедный идиот! Можно подумать, Змея сделала бы его счастливее... Однажды я встретил человека, которому действительно удалось найти предмет. И уверяю тебя, счастливым он от этого не стал.
— И кто же это был?
— Советский студент. Это было в Средней Азии, в тридцать четвертом году. Мы как раз поругались с Карлом, и я оставил его искать свою судьбу в тибетских ущельях. Советская граница была недалеко. Мне захотелось поглядеть на страну, в которой я когда-то родился, и я перешел ее.
— И пограничники, конечно, вас не заметили? — усмехнулся Жером.
— Конечно, нет. Послушай, дорогой, я перехожу границы с четырнадцати лет. Когда я был молод, я пешком исходил всю Азию от Китая до Аравии. Если нужно, я могу стать тенью самого себя. Короче говоря, я оказался в Советском Туркестане. Неподалеку работали археологи, и я прибился к их отряду. Среди них был один парень, который показался мне забавным. Он все хотел понять, что движет народами, когда они идут войной друг на друга, откуда берутся великие правители, почему одним дано повернуть колесо истории, а других это колесо безжалостно давит... И еще он писал стихи. Гурджиев задумался, припоминая. Потом поднял палец и начал читать по-русски:
Дар слов, неведомый уму,
Мне был обещан от природы.
Он мой. Веленью моему
Покорно все; земля и воды,
«« ||
»» [141 из
242]