Кирилл Бенедиктов - Блокада 2. Книга 2. Тень Зигфрида
Новая Ладога - Осиновец, июль 1942 года
Лейтенант Савенко, капитан тральщика «Стремительный», занимался скучнейшим на свете делом - сверял количество по-ставленных на борт бочек с мазутом и мешков с мукой с цифрами, указанными в бумагах интенданта. Интендант был маленький, круглый, похожий на сказочного Колобка - достаточно было мельком взглянуть на него, чтобы вспомнить Александра Васильевича Суворова, говаривавшего, что любого интенданта после года службы можно смело вешать. Савенко был уверен, что этот штабной Колобок непременно попытается его обжулить, поэтому к рутинному делу приема груза на борт относился чрезвычайно придирчиво. На пристани стояли огромные весы, матросы Журов и Мелихов, кряхтя, взваливали на них шестипудовые мешки с мукой, а боцман Тимофеев, щелкая гирьками, проверял, нет ли недостачи. Каждый раз, заслышав металлический стук гирек, интендант морщился, словно от зубной боли.
- Слушай, лейтенант, тебе что, времени девать некуда? - спросил он, когда боцман взвесил двадцать четвертый мешок. Пока что недовеса, к большому удивлению Савенко, не обнаруживалось. - Вот я же знаю, о чем ты думаешь - раз интендант, значит, штабная крыса, значит, недоверие ему. А у меня в Ленинграде, между прочим, сестра родная - ей из этой муки хлеб печь будут.
«Сестра у тебя там, а ты здесь, и такую харю себе отъел на казенных харчах!», - хотел сказать ему Савенко, но вместо этого отрезал:
- Порядок есть порядок. Ленина читал? Социализм - это учет.
И отвернулся, чтобы не глядеть на масляную физиономию интенданта.
По причалу шли трое. Здоровенные парни, ростом не ниже метр девяноста, в расстегнутых по случаю хорошей погоды гимнастерках, с вещмешками. Лейтенант каким-то шестым чувством угадал, что идут они не абы куда, а именно к нему, на «Стремительный».
- Палыч, - негромко окликнул он боцмана.
Тимофеев оторвал взгляд от весов и обернулся к причалу.
- Пассажиры, - определил он. - Ты же обещал с замкомфлота поговорить, Эдик.
«« ||
»» [39 из
267]