Кирилл Бенедиктов - Блокада 2. Книга 2. Тень Зигфрида
Рольф задумался. Скорцени сообщил им кличку агента - Раухер* - и имя, под которым он жил в Ленинграде в тридцать шестом году - Николай Леонидович Морозов. Когда-то, восемь лет назад, связь с Раухером осуществлялась через ленинградскую филармонию. Связнику следовало прилепить к сиденью одного из кресел последнего ряда записку, в которой говорилось, где и во сколько влюбленный кавалер ждет свою даму сердца. Простейшая система условных знаков меняла места свидания так, чтобы контрразведчики не смогли бы ни о чем догадаться: если в записке говорилось, например, «у Исаакия в шесть», а в правом верхнем углу было нарисовано сердце, это означало - «у Таврического дворца в семь», а если в левом нижнем, то - «у входа в Летний сад в восемь», и так далее. Когда Скорцени рассказал им об этой системе связи, Рольф, который терпеть не мог классическую музыку, мимолетно пожалел «крота» - тому приходилось едва ли не ежедневно посещать филармонию. Но теперь слова Бруно подтолкнули его мысль в другом направлении.
- Даже если он и сменил имя, - усмехнулся Рольф, - я, кажется, знаю, как его найти.
Он аккуратно вытер голубоватое лезвие опасной бритвы и убрал ее в кожаный футляр. И футляр, и бритва были сделаны в Золингене, но коммандос хорошо знали, что многие советские солдаты предпочитали трофейные бритвы советским.
- Ничем не могу вас порадовать, молодой человек, - сокрушенно развел руками Свешников, когда «лейтенант Гусев» вновь явился навести справки о Льве Гумилеве. - Такого человека в картотеке справочной службы не значится. Есть, правда, некая Елена Гумилева, родившаяся 14 апреля 1919, может быть, родственница?
- Все возможно, - кивнул Рольф. - Вы записали ее адрес?
Свешников втянул сморщенную шею в плечи, отчего сразу стал похож на черепаху.
- Нет, не догадался... ай-яй-яй, старая моя голова... надо же было, конечно, записать...
- Ничего, - успокоил его Рольф. - Мы с товарищами задержимся в городе еще на пару дней, так что если вы сможете достать мне адрес этой Елены Гумилевой к завтрашнему вечеру, все будет в порядке.
- Конечно! - Свешников прижал к груди тонкие руки. - Разумеется, я запишу его завтра. Извините, ради Бога, что я сегодня так опростоволосился. Знаете, как говорят - и на старуху бывает проруха...
Этой русской пословицы Рольф не знал, и поэтому немного напрягся. Но Свешников явно не имел в виду ничего важного.
«« ||
»» [92 из
267]