Кирилл Бенедиктов - Эльдорадо. Золото и кокаин
– Чтобы слегка освежить твою память, – доброжелательно добавил инквизитор, – я скажу тебе, что Фелипе Португалец признался, что в ту ночь к тебе приходила некая сеньора… или сеньорита… закутанная в плащ из нежелания быть узнанной. Если ты сообщишь мне, кто это был, – а как видишь, никаких протоколов сейчас не ведется, ибо это не допрос, а дружеская беседа, – я обещаю выяснить, не может ли эта таинственная дама быть владелицей амулета. В этом случае обвинения в связи с дьяволом будут с тебя сняты…
– Увы, святой отец, – проговорил я, тщательно взвешивая каждое свое слово, – я не могу назвать вам ее имени, поскольку не припоминаю, чтобы в ту ночь меня кто то навещал. Если Фелипе и видел кого то, то, верно, перепутал.
– В таком случае, нам остается только признать, что этот дьявольский амулет принес тебе сам дьявол, которого ты вызывал, запершись в мавританской комнате. Место для этого, во всяком случае, ты выбрал подходящее.
Он вновь накинул капюшон и дважды хлопнул в ладоши. За моей спиной открылась дверь, и тюремщики рывком подняли меня на ноги, грубо схватив за локти.
– У тебя будет время подумать над моими словами, сын мой, – напутствовал меня инквизитор. – Ты будешь подвергнут допросу с пристрастием лишь завтра утром.
Я почувствовал, что в позвоночник мне впилась ледяная игла.
Допрос с пристрастием на языке служителей трибунала означал пытку. А пытка почти всегда означала признание.
Даже в том, чего человек не совершал.
Глава девятая
Ла Сиренита
«« ||
»» [103 из
258]