Кирилл Бенедиктов - Эльдорадо. Золото и кокаин
Кто то украл из комнаты фра Алонсо (а он, будучи уроженцем Толедо, проживал в доме епископа Сумарраги) серебряного дельфина. Того самого, что был главной уликой против тебя. И фра Алонсо вновь принялся за следствие по этому делу, которое было прекращено после твоей гибели в тюрьме.
Вот тогда то я и узнала, что ты не умер, а бежал из тюрьмы при помощи своих братьев и тюремного лекаря, дона Матео. Его тоже хотели арестовать, но он словно сквозь землю провалился.
Не описать, мой милый Диего, тех чувств, которые нахлынули на меня, когда я узнала, что ты жив! Я и ликовала, и ругала себя, за то, что едва не убила тебя своей глупостью, и трепетала при мысли о том, что слуги трибунала могут схватить тебя.
Но шло время, а поиски фра Алонсо не давали плодов. Как то он навестил моего отца и поделился с ним своими подозрениями: по его словам, ты уплыл в далекие Индии, где власть инквизиции все еще довольно призрачна.
Мне тяжело признаваться в этом, но я приняла предложение графа де ла Торре и стала его невестой. Ты был далеко, за Морем Океаном, а граф был настойчив и обходителен. Тогда я еще ничего не знала, клянусь тебе!
Но мне, к счастью, не суждено было стать его женой.
Однажды ночью инквизиторы явились и в наш дом. И, несмотря на протесты моего отца, они арестовали мою старую, толстую, лживую дуэнью Антониллу.
На следующий день она призналась во всем. Она рассказала, что дельфина дал ей молодой граф Альварес де ла Торре. Поведала, как, по наущению графа, польстившись на его щедрые посулы, подтолкнула меня к тому, чтобы я подарила этого дельфина тебе. Покаялась, что, любопытства ради, взяла дельфина в руку и поглядела в зеркало – и обмерла от страха, потому что глаза ее, тусклого болотного оттенка, засветились дьявольскими огнями – зеленым и голубым. Надо ли говорить, мой милый Диего, что тем же вечером я встретилась лицом к лицу с фра Алонсо в том же кабинете, где он допрашивал тебя?
Нет, меня не пытали. Со мной вообще обошлись крайне милосердно – возможно, из уважения к моему отцу, главному судье Саламанки. Но фра Алонсо сказал, что я отмечена печатью дьявола и должна молить Бога, чтобы он снял с меня это клеймо. Что я и делаю, возлюбленный мой Диего, став послушницей в монастыре Сан Кристобаль де Фронтера в Эстремадуре.
Когда я думаю о том, что сама, своими руками, разрушила наше счастье, мне становится невыносимо горько и больно. И только сознание того, что ты жив, мой Диего, дает мне силы влачить свое земное существование.
«« ||
»» [254 из
258]