Дэн Браун - Инферно
– Sag olun, – произнес Мирсат одну из немногих турецких фраз, с которыми Лэнгдон был знаком: очень вежливое «спасибо».
Они вошли в собор, и охранники со стуком, отдавшимся эхом среди каменных стен, закрыли за ними тяжелую дверь.
Лэнгдон и его спутники оказались в нартексе Айя Софии – в узком помещении, обычном для христианских храмов и служившем архитектурным буфером между двумя мирами – церковным и светским.
Крепостные рвы духа – так частенько называл нартексы Лэнгдон.
Напротив были другие двери, и Мирсат, когда группа пересекла нартекс, открыл одну из них. За дверью Лэнгдон вопреки ожиданию увидел не главное помещение собора, а еще один нартекс, несколько более просторный, чем первый.
Эсонартекс, сообразил Лэнгдон. Он и забыл, что Айя София была снабжена двумя уровнями защиты от внешнего мира.
Словно готовя вошедшего к тому, что ждало его впереди, эсонартекс был украшен намного более богато, чем нартекс. Стены из полированного камня отражали свет изящных люстр. В противоположной стене виднелись четыре двери, а над ними – великолепная мозаика, которая мигом приковала к себе восхищенное внимание Лэнгдона.
Мирсат подошел к самой большой из дверей – к обшитой бронзовыми листами громадине.
– Императорские врата, – вполголоса произнес Мирсат, сам не свой от энтузиазма. – В византийские времена в них мог входить только император. Для туристов мы их обычно не открываем, но сегодня у нас особый случай.
Мирсат потянулся было к вратам, чтобы их открыть, но приостановился.
«« ||
»» [518 из
617]