Анатолий Брусникин – Девятный Спас
От азарта и волнения у гвардии прапорщика пересохло в горле. Посольский секретарь тоже был неспокоен, всё ворочался на сиденье и поминутно высовывался в окошко, смотрел, куда едут.
Ехали сначала высоким берегом, потом повернули с приречного тракта в сторону, на дорогу поплоше. Она миновала слободские дворы, превратилась в поросший травой просёлок, на котором карету стало пошвыривать из стороны в сторону.
Дома кончились, потянулись пустыри. За ними, в берёзовой рощице, экипаж остановился.
Спустившийся с козел одноглазый сказал, подойдя к дверце:
- Колымагу тут оставим, пойдём пеши. Там такое место - приметно будет.
Штрозак перевёл, Алёшка важно кивнул. Zu Fuß так zu Fuß.
Вышли из рощи - за ней выжженная земля и чуть поодаль обугленные остовы домов.
- Что это ест?! - испуганно воскликнул ганноверец.
Провожатый объяснил на ходу:
- Хутор тут был стрелецкий. Стремянного полка. Во время бунта пожжён в острастку смутьянам, а селиться тут запрещено.
«« ||
»» [382 из
531]