Анатолий Брусникин – Девятный Спас
- Дык ты, боярин, сам наказал: как окончится, бабу придушить.
Это верно, так и Софье было обещано, для ее государевниного спокойствия. А всё ж поторопился Яха! Царевнино спокойствие ныне для стольника было дело десятое. Он показал на другую дверь:
- Сестра там? Видела?
- Заперта. Когда я ей говорил - голосила, а так тихо сидела.
К княгине Авдотье стольник заглянул на самое малое время. Кое-как укрепил ее, бледную, от страха трясущуюся. Мол, самое трудное впереди. Сиди пока, жди. Скоро скажу, чего делать. И прочь от неё, дуры слезливой, прочь. Дверь опять на засов закрыл.
- Что дальше? - бестрепетно спросил Срамной. Такому прикажи благоверную правительницу вслед за повивальней придушить - не дрогнет. Яхе - что царевна, что мяса кусок. Был бы хозяин доволен.
- Жди, - сказал и карле Автоном. Сердце у него прыгало, мысли тоже.
Решать надо было. Быстро. А ошибешься - сам пропадешь и маленького Софрония погубишь… Хотя, может, и не Софрония. Это еще сообразить надо.
Опять он стоял перед зеркалом. Глядел на себя, ибо ни от кого иного подсказки всё одно не будет.
Сбоку, на стене, бился и трепетал огонек свечи, и от этого лицо в зеркале представало то темно-пятнистым, будто у полуразложившегося мертвяка, то золотым, как у латинского бога Юпитера, что отчеканен на кубке, который недавно поднесли правительнице цесарские послы.
«« ||
»» [40 из
531]