Анатолий Брусникин – Девятный Спас
Стукнул Алексей каблуками, тренькнул шпорами и, окрылённый, вылетел из салона чуть не бегом. Настал черёд Никитина.
- Тебе поручаю вот какое задание, Микитенко, - обратился к нему начальник. - Не менее важное, чем твоему товарищу. Возьмёшь отряд лучших ярыг и отправляйся по тайным местам, где десятники и прочие Фролкины помощники засели, всего семнадцать душ. Дам тебе список, какой от Быка получен. Никого из ярыг в тайну посвятить не могу, им будет велено слушать твоих приказов. Но только гляди: ни одного из воров не упусти и бери их только живьём. Для того действуй хитро, обманно. Есть у них, разбойников, потайное слово, которое нам ведомо. Будешь входить к каждому один, якобы от Быка. Выманишь наружу, а там ярыги пособят… Что хмуришься?
- Прости, Автоном Львович, но не по нраву мне такое задание, - бухнул Дмитрий. - Не умею я обманно. Не получится у меня.
Не шибко-то Зеркалов и удивился. Лишь вздохнул.
- Жалко. Людей у меня мало. Ладно, с арестами Журавлёв управится. А тебе поручу другое дело. Оно хитрости не требует, только расторопности и отваги.
- Вот это по мне. - Никитин повеселел. Навлекать на себя гнев начальника, а пуще того Васнлисиного попечителя, ему не хотелось. - Сказывай!
- Штрозак сказал, что послы времени терять не станут. Повелят ударить немедля, прямо в завтрашнюю ночь. Ежели у заговорщиков всё готово, тянуть незачем. Ведь «псы Преображенские» к ним совсем близко подобрались. - Гехаймрат усмехнулся. - Как только ударит взрыв, злодеи запалят Москву с двух сторон. Где именно, Фролка не знает, потому что на поджог назначены стрельцы, ему не известные. Даже если всё прочее у нас выйдет ладно, от ночного пожара может много лиха учиниться. Дома сгорят, людишки московские ни за что загинут. Жалко души христианские, и казне убыток. Дам я тебе, Микитенко, конный отряд со всем нарядом, потребным для огнетушения. Телеги противопожарные, бочки с насосами, багры и прочее. Будь наготове. Чуть что - посылай половину людей к одному поджогу, а со второй половиной скачи к другому. Спасай город.
Вот это дело Дмитрию было по душе и по сердцу. Он пообещал, что не даст потачки ни огню, ни поджигателям. Гехаймрат тут же написал именем князь-кесаря грамотку в пожарный приказ - чтоб во всём слушали прапорщика Микитенку, не то ответят головой. И ушел Никитин, озабоченный, но довольный. В горнице остались двое, Зеркалов да Ильша.
- Остальным двоим доверены дела важные, а тебе, Иванов, втрое важней, - вникновенно молвил начальник, называя Илью так, как тот записал себя в приказе - по отцовскому имени.
- Куда уж важней? - удивился Ильша, разглядывая ястребиное лицо Автонома Львовича и не находя в нём никаких черт сходства с племянницей.
«« ||
»» [412 из
531]