Анатолий Брусникин – Девятный Спас
И это бы полбеды. Ворота можно плечом высадить. Караульных, как на грохот сбегутся, лбами столкнуть. И потом закричать «Слово да дело государево!» - чтоб немедля вели к князь-кесарю. Не проведут - им же хуже, Ильша сам войдёт.
Но дальше придётся старому чудищу, да ещё перепуганному спросонья, всю эту змеиную хитропакость растолковывать. А Ильша про себя знал, что на объяснения он не горазд. Охо-хонюшки…
* * *
Услышав дальний раскат, Автоном Львович благодарно перекрестился на икону и медленно, торжественно поднялся с колен.
- Ну, Петюша, свершилось. Теперь весь мир к нашим ногам ляжет, - сказал он сыну.
Но тот будто не слышал. Сидел, согнувшись, яростно тёр виски. Потом вскочил, бросился к своим склянкам с красками, начал там что-то перемешивать.
С растроганной улыбкой Зеркалов-старший вышел из ермитажа. Пускай небесный житель витает в своих ефирах, тятя позаботится, чтоб сей полёт не омрачался земными бурями. Навстречу бежал начальник ночного караула.
- Алярм, господин гехаймрат! - кричал он. - Это с князь-кесарева двора тревожная пушка ударила!
- Нет, капитан. Это взрыв, - озабоченно ответил Автоном. - Не беда ли какая с Фёдор Юрьичем. Подымай людей в ружьё.
Офицер удивился.
«« ||
»» [480 из
531]