Анатолий Брусникин – Девятный Спас
Суков колебался. Мысль возникла: может, пускай так повисит. Сам очухается. А тем временем и закусить бы. Очень в брюхе щёлкало.
Только потянулся взять с лавки узелок, куда жена утром снедь уложила, уж и слюни засочились - да, слава Тебе, Господи, развязать не успел.
Во время расспроса пить-есть не велено, это государевой чести урои. Кого поймают, палками бьют, нещадно.
А дверь как раз возьми и распахнись. Вошли люди, четверо. Первый - толмач Моська Колобов, известный наушник, который непременно о дьяковом неположенном ядении князь-кесарю бы донёс. Оберёг Ипатия Господь.
* * *
- Бог помочь, Ипатий Парфёнович, - сказал войдя сладкоязычный змей Моська. - Все-то утруждаешься, никакой себе потачки не даешь.
- Служим государю, как умеем, некогда себя жалеть, Мосей Иваныч, - с величавой усталостью ответствовал Суков, а сам толмачу за плечо позыркивал: кого привел?
- А это иноземцы, что присланы от Великого посольства в наши палестины, учить Преображенских офицеров и солдат воинской премудрости. Ныне повелено князь-кесарем, чтоб допрежь всего чужеземцев в приказ водили, по расопросным избам - показывать, как у нас с изменниками и злодеями поступают. Чтоб страх имели - не забаловали, не заворовались.
- Мудро рассудил Фёдор Юрьевич, - восхитился Ипатий. - Ну заходите, заходите. Поглядите. Скажи, се природный дворянин висит, столбового рода. Своих, мол, не жалеем, если что. А уж с приблудными, скажи, вовсе любезничать не станем.
Но толмач, видно, сам знал, что говорить. Зачесал языком чужесловные тарабары. Ипатий понял только, когда про него было сказано: «герр юстицрат Суков». Приосанился.
«« ||
»» [95 из
531]