Анатолий Брусникин - Герой иного времени
Все так же спокойно улыбаясь приемной дочери, нанасказала:
- Если девочка вдруг заболеет и умрет, я ночью вырежу твое черное сердце и брошу его нечистым собакам. Запомни это, Рауф-бек.
Аталыкобнажил свои белые, острые зубы, расхохотался:
- Я пошутил, женщина. А ты поверила.
Потом поманил Зару и дал ей турецкий лукум, каким ее лакомили только по праздникам.
Совсем не испугалась она того разговора. Наоборот, обрадовалась. Если аталыкее отравит, не придется ждать неизвестно сколько, пока Назифа исполнит свое обещание. Известно, как тяжко усопшим душам дается обратная дорога в этот мир. А так Зара сама заявится к своей подруге.
Сиживая над обрывом в одиночестве, она уж подумывала, не спрыгнуть ли ей вниз. Но не стала, потому что это харам. Лишать себя жизни правоверным можно только в одном случае: чтоб не попасть к врагам в плен. А кто своевольно себя убил, тому гореть в аду. Там с Назифой не встретишься. Была другая мысль: не нарочно сорваться, а по-честному - как Назифа. Аллаха ведь не обманешь. Полезла она вниз по обрыву. Думала - убьется, а вместо этого обнаружила, что со скалы, оказывается, можно спуститься. Не вышло у нее умереть, как Назифа.
Тогда Зара стала как можно чаще попадаться на глаза аталыку, чтоб своим видом все время напоминать ему: осенью приедет диде. Когда Рауф-бек уезжал на охоту или по делам, она нетерпеливо его ждала. Поэтому и заторопилась вниз, завидев всадников. Вдруг это он?
Но Олагай оказался прав. Всадники были чужие.
Впереди ехал хмурый джигит, по лицу судить - аварец. Некрасивый, прямо урод. К его седлу был привязан повод лошади, на которой сидел военный уруссо связанными руками. Сзади ехал старик с небольшой белой бородой, непонятно, какого племени. Он вел в поводу четвертую лошадь, с поклажей.
«« ||
»» [139 из
229]