Анатолий Брусникин - Герой иного времени
- Дайте ему то, в чем он более всего нуждается. Офицерский чин, а с ним - свободу. Вы нынче исправляете должность главнокомандующего. Производить нижних чинов в прапорщики - ваше право.
Отец закряхтел.
- Так-то оно так, но, душа моя, ведь он из каторзников. Их без высочайшего соизволения выпускать в офицеры не принято...
- Не принято или запрещено?
- Ну, прямого запрета нет, однако же прежний главнокомандующий на себя такой смелости не брал. А мое положение пока не определено. Ежели министр приедет и сочтет мой поступок дерзостным, меня могут не утвердить...
- А вы ему напомните, что благодаря Никитину российская держава сохранили, у себя в залоге сыновей горских князей. Да за это не в прапорщики - в генералы произвести мало!
И не ушла из кабинета до тех пор, пока Александр Фаддеевич не подписал по корпусу приказ о производстве унтер-офицера Олега Львова Никитина за выдающуюся заслугу в пехотные прапорщики.
Список с приказа Даша сама отвезла на Ставропольскую улицу и велела отнести во флигель, приложив цветок гвоздику, символ свободы. Сама не пошла - на то была причина.
Дело в том, что попав к настоящему зеркалу, более безжалостному, чем озерная вода, Даша увидала, что до пристойного вида ей еще очень далеко. Придется потратить несколько дней, чтобы привести в порядок кожу, волосы, руки. На плечах, которыми она пробовала соблазнить Олега Львовича, оказывается, темнели синяки от ударов о камни, ляжки были все в кровоподтеках после скачки, губы растрескались.
Для разработанного Дашей плана всё имело значение, в том числе и ляжки. Поэтому несколько дней показываться Никитину было нельзя. Он увидит ее не иначе как в сиянии прежней - и даже еще более ослепительной - красоты.
«« ||
»» [169 из
229]