Анатолий Брусникин - Герой иного времени
Добредя с черкесской стороны до пропасти, Жуков вознес небесным покровителям благодарствие, через мост просеменил отважно. От несказанного облегчения востребовалось ему облегчиться еще и в телесном смысле. Как человек приличный, прямо на дороге он дела делать не стал. Отошел в сторонку, присел в кустах. Вдруг, невзначай, голову поднял - а там, над облюбованным им местом, склон лесистый. И средь листовветок что-то чернеется.
Пригляделся Сысой Авдеич - батюшки! Папаха косматая, а под нею длинное дуло горского ружья.
Подхватил порты, хотел бежать - какое там. Захрустело, затрещало в зарослях. Догнали раба божьего, по головушке стукнули, наземь повалили.
Увидел он над собою рожи страшные, черные, бородатые. Абреки, четверо. Потом еще двое спустились. Один нарядный, с острой бородкой, с крюкастым носом. Другой жирный, кривошеий, с бабьей мордой.
Заговорили лихие люди меж собой по-черкесски. Наречие это Сысою Авдеевичу было известно, по коммерческой необходимости.
Носатый у них, видно, был главный.
- Что ждете? - сказал он. - Этот русский видал нас. Предупредит.
Над головой окоченевшего Жукова сверкнул преогромный кинжал. Вместо того, чтоб прочесть отходную, Сысой Авдеич зажмурился и не своим голосом взвизгнул.
- Погоди, Байзет, - раздалось откуда-то издалека, будто со дна морского. - А ну поднимите его.
Грубые руки взяли погибающего под мышки, поставили на ноги.
«« ||
»» [215 из
229]