Андрей Буторин - Червоточина
– Ну, почему, – сказал отец. – Есть ведь еще купе проводников. По-моему, вам там самое место.
– Проводников?.. – пробормотала вдруг Соня и о чем-то крепко задумалась.
Отец сделал несколько шагов к людям, остановился и зычно крикнул:
– По вагонам! – и добавил уже тихо: – Двери закрываются. Следующая станция – кому куда.
Затем он посмотрел вдаль, туда, где у смыкающихся в ниточку рельсов темнели две фигурки – Мария Антоновна и Юрс.
– Ну что, ребята, – выдохнул он. – Пора прощаться. Только давайте больше без слез, ладно? Поплакали – и будет. Живите дружно, ладно? – Он подмигнул вдруг Соне: – Если сын родится, как назовете?
– Геннадием Николаевичем, – улыбнулась та, даже забыв на сей раз покраснеть.
– То-то же, – расцвел в улыбке отец. – А ты, Колька, если станешь ее обижать – я тебя из любого внеземелья достану, так и знай! – Тут он опять стал серьезным. – И вот еще что. Ты, Нича, маме передай, чтоб не убивалась по мне сильно. Скажи, что неизвестно точно, что со мной стало. Да так оно, собственно, и есть. И скажи, что я ее люблю. Сильно-сильно. Скажи: «Аж вот так!», она поймет. А ты, Сонюшка, – перевел он ставший вдруг виноватым взгляд на Соню, – своей маме тоже скажи, что я ее люблю… Только вы им по отдельности это скажите, ладно? – посмотрел он на них. – И не думайте обо мне плохо. Любовь – это самое главное в жизни. Я ж не виноват, что так получилось… – Отец обескураженно развел руками. – …такое вот «двоезойство».
– Такой вот хард-рок, – через силу улыбнулся Нича.
– Такой вот хард-рок, – эхом отозвался отец.
«« ||
»» [397 из
405]