Юрий Бурносов - Армагеддон
– А я не могу уехать, пока мачеха не решит убираться отсюда. Я могла бы угнать автомобиль, но меня остановит дорожная полиция, будут неприятности. Поэтому я решила посидеть здесь и посмотреть, как звезды отражаются в воде. Но мне не нравится, что все время воют сирены. И в зоопарке кто-то кричит так, словно чувствует приближение беды…
Мидори говорила серьезно, словно старушка. Такое бывает с детьми, рано окунающимися во взрослую жизнь, будь то спорт или шоу-бизнес. А у Мидори, насколько помнил Шибанов из статьи в таблоиде, на все это накладывались еще и семейные проблемы: мать умерла давным-давно, год назад в автокатастрофе погиб отец, а мачехе-опекунше маленькая актриса была нужна исключительно как источник постоянного дохода.
– Когда мы ехали сюда, я видела, как человек разбил витрину кафе, – продолжала Мидори, подойдя ближе к хоккеисту. – Это было маленькое итальянское кафе, с такой красивой зеркальной витриной. Человек взял столик и бросил, он что-то кричал при этом, я не слышала из машины. Зачем он так поступил?
– Может быть, больной, – пожал плечами Шибанов. – Чего только не случается с людьми.
– Может быть, – согласилась девочка. – У него было такое страшное лицо…
Внезапно внутри, в зале, что-то загремело, послышался женский визг, крики.
– Стой здесь! – тотчас велел Ростислав, поставил пиво на перила и вернулся к столам.
Давешние расфуфыренные негры стояли друг против друга. У одного, со здоровенным пацифистским символом на шее, по щеке текла кровь из разодранного уха. Второй держал в пальцах вырванную серьгу и слизывал с нее красную жидкость.
– Что он делает?! – верещала какая-то блондинка в безвкусном леопардовом платье. – Охрана, скорее, скорее сюда!
Двое охранников протиснулись через толпу и попытались осторожно развести чернокожих смутьянов по сторонам, но тот, что был с пацификом, вырвался и закричал:
«« ||
»» [54 из
211]