Юрий Бурносов - Революция
- Хорошо, господин!
Старший надзиратель аккуратно собрал монеты и, кланяясь, вышел. Господин Итосу улыбнулся сам себе и подошел к окну, за которым ярко сияло восходящее солнце.
Спустя восемь дней после этого события немолодой уже японец, одетый в европейское платье, поднялся по трапу небольшого каботажного парохода "Сикоку-Мару", отправлявшегося во Владивосток. В одной руке он нес клетчатый саквояж, а другой то и дело поправлял на голове котелок, к которому явно был непривычен.
Маленькая тесная каюта напоминала гроб. Цуда поставил саквояж на жесткую узкую койку и тотчас вышел обратно на палубу. Бухта Нагасаки выглядела мрачной - над ней низко висели тучи, накрапывал мелкий дождик, и на пристани было меньше людей, чем обычно.
Рядом с Цуда оперся о фальшборт низенький человечек в длинном пальто. Он что-то сказал по-русски, приветливо улыбаясь, но Цуда покачал головой.
- Я спросил, в первый ли раз вы плывете в Россию, - произнес низенький человечек уже по-японски. - Впрочем, уже понял, что в первый. Коммерция, вероятно?
- Да, кое-какие коммерческие дела, - уклончиво отвечал Цуда.
- Вы, верно, думаете, что вашего брата у нас недолюбливают после истории с цесаревичем Николаем? Уверяю, это не так. Есть русская пословица, она гласит: "В семье не без урода". Вот и этот… Тацу? Тодзу? В общем, чокнутый полицейский со своей саблей, он и есть всего лишь урод. А с японцами у русских всегда будут добрые отношения, поверьте. Кстати, если нужна какая-то помощь, я к вашим услугам. Моя фамилия Квашнин, Петр Григорьевич. Тоже, знаете ли, коммерсант. Во Владивостоке найти меня несложно, у любого спросите, хе-хе…
Цуда учтиво поклонился.
- А не могли бы вы помочь мне прямо сейчас? - спросил он.
«« ||
»» [23 из
185]