Юрий Бурносов - Революция
С французским послом Сергей Александрович переговорил, но ничего толком сказать не сумел. Потому Монтебелло съездил на Ходынское поле сам и поразился увиденному. Земля была сплошь вытоптана, пропитана кровью, везде валялось какое-то окровавленное тряпье - куски разорванной одежды, а сотни трупов уже были сложены городовыми на телеги. Прижимая к губам надушенный платочек, граф поспешно покинул ужасную гекатомбу и заторопился к обер-церемониймейстеру коронации графу Палену.
Пален выглядел убитым.
- Я беседовал с государем, - сказал он, разводя руками. - Государь плакал. Он не сказал мне своего решения, но я заранее в нем не сомневаюсь: все празднества будут отменены и объявлен траур.
Сказавши так, Пален сам принялся утирать слезы. Утешив плачущего старика, Монтебелло вернулся к себе и тотчас велел отменить все приготовления к балу, а сам уселся писать в Париж срочное донесение. Граф был уже на середине, стараясь официальным образом описать увиденные им жутчайшие вещи, когда вошел секретарь и сказал:
- К вам адъютант от великого князя Сергея Александровича.
Появившийся в кабинете офицер произнес слова, от которых у графа все похолодело внутри:
- Государь передумал. Никакого траура не будет, все намеченные празднества, включая бал во французском посольстве, состоятся.
Цуда сидел на бугорке и перематывал ногу куском материи, оторванной от рубашки: кто-то в толпе нанес ему глубокую ссадину чуть выше щиколотки. Рядом охал и постанывал пожилой человек с рыжей бородкой, оглаживая себя по бокам.
- Ребра, ребрышки мои поломали, все как одно, пережали, перемяли… - горевал он, то ли обращаясь к Цуда, то ли сам себе печалясь. - Наказание какое, господи… Хорошо, жив остался, да еще бог его ведает, что дальше выйдет…
Цуда равнодушно затянул узел покрепче и поднялся. Мимо него русские полицейские продолжали таскать тела, на ходу успевая проверять у них карманы. Возможно, они искали документы, а может, и деньги, которые мертвецам были уже ни к чему. Цуда полицейских не осуждал.
«« ||
»» [29 из
185]