Юрий Бурносов - Революция
Поручик утешился коньяком и потащил Гумилева умываться. Завтракать Николай отказался, ибо его все равно слегка мутило. Служанки наблюдали за тем, как он долго выбирается на свежий воздух, и хихикали, прикрываясь ладошками.
- А что авангард негуса? - вспомнил Гумилев.
- Прибыл, осматривает деревеньку, - отвечал Курбанхаджимамедов, принимаясь за свои упражнения. - Мы-то вчера их не дождались, а сегодня они с утра пораньше уже в делах. Человек десять и яамса-алака (Примечание автора: Яамса-алака - начальник полусотни в армии негуса Менелика. Действительно примерно соответствует поручику в русской армии) с ними. Это что-то вроде поручика в здешней армейской иерархии, насколько мне объяснял Булатович. А еще я узнал про нашего Нур Хасана - у него, оказывается, были какие-то амуры с дочкой местного старосты, но ничем не кончилось. Вот он побаивался, что возникнут проблемы, но староста вроде дочку уже выдал за другого. Зря боялся, короче.
Гумилев улыбнулся - вот тебе и романтика! Он-то полагал, что здесь кроется некая страшная тайна, кровная месть, секрет зарытых в пустыне сокровищ… И вот тебе - обычная история неудавшегося жениха, который боится несостоявшегося тестя. В любой российской деревне такого добра… Хотя чем по сути отличается российская деревня от африканской? Даже в пении здешних женщин ему слышалось иногда что-то родное вроде "Ой ты, Порушка-Параня, ты за что любишь Ивана?! - Ой, я за то люблю Ивана, что головушка кудрява…"
Тут же на глаза попался проводник, который уже окончательно освоился, осмелел и сейчас вертелся возле одной из служанок. Никакой мрачной солидности, что вчера Гумилев увидал в нем накануне бури, следа не было - обычный мальчишка. Гумилев не удержался, чтобы не подмигнуть ловеласу, и Нур Хасан скромно потупился.
Но тут загремели далекие литавры, заревели дико трубы, и все оживились, а поручик Курбанхаджимамедов прекратил упражнения и сказал:
- Чу! А вот, кажется, и негус.
Однако Менелик появился еще нескоро - видимо, трубы и литавры предупреждали о его приближении с большим упреждением. Бонти-Чоле отправился встречать императора на окраину деревеньки, а европейские гости остались ждать.
- Терпеть не могу придворные церемонии, - признался поручик после почти получасового сидения. - Радует лишь то, что у нас они еще хуже.
- Я ни разу не был представлен государю, - покачал головой Гумилев.
«« ||
»» [83 из
185]