Оксана Б. Демченко - Прими свою тень
Она увидела рядом горб крыши одиночного мобиля и гролла, лежащего прямо на этой крыше, впившегося в поверхность когтями. На правой передней лапе у него осталось всего два когтя, – успела сообразить Лорана, с каким то отрешенным спокойствием высовываясь из мобиля, старательно пропихивая второй страховочный ремень под передние лапы гролла, вокруг тела. Защелкнула на спине. Плотнее, еще плотнее. Рыже карие глаза приоткрылись, разбитая морда оскалилась улыбкой. Гролла забавляла суета женщины. И тем более – ее жалость. А еще собственное бессилие, незнакомое и даже смешное. Лорана выругалась, стараясь не смотреть вниз и не думать о высоте. Или думать? Потому что глядеть на гролла страшнее. Как еще жив, в чем душа теплится?.. И как его погрузить удобнее, не добавляя новую боль? Кровь запеклась на шкуре длинными полосами, да так, что по спине уже не определить уверенно масть. Бок порван и сожжен. Грудь дышит хрипло, со свистом. Смятая и странно искаженная. Не иначе ребра пострадали.
Пара минут неумелой возни с погрузочным оборудованием – и гролл уже лежит в салоне. Освободившаяся от груза крыша малого мобиля ушла назад, открывая доступ в крошечный жилой отсек. Ринк повел плечами, потянулся, одним мягким движением извлек и передал кофр, вторым перебросил свое тело в большой мобиль. Люк закрылся.
– Хорошее слово есть у людей – «авось», – устало усмехнулся волвек, раскрывая кофр. – Это я про свой мобиль. Авось долетит до Академии на прямой привязке к нам, Рой постарается.
– Значит, вы не всегда рычите это свое «мы», – обрадовалась женщина.
Говорить с одним из Горров оказалось вполне возможно. Никакой он не механический, просто устал невероятно и за брата ему сейчас больно и страшно. Но повод для радости есть. Гролл дышит, а руки волвека двигаются уверенно и точно. Спасет. Не может быть, чтобы не спас! Худшее то позади, а впереди Академия, там врачи и снави… Лорри рискнула осторожно улыбнуться. Пусть стая иная. Пусть эти Горры умеют говорить «мы». Не всегда ведь они так странно и непостижимо едины.
– Я говорю «мы» и включаюсь в общность только в условиях задания, – отозвался Ринк, начиная обрабатывать раны брата. – Рив и Рик делают это гораздо чаще, если не сказать – всегда. Они близнецы, полные. Обоим по сорок восемь лет, мне шестьдесят пять. В стае близнецы, а тем более мальчики близнецы и не просто двойняшки, огромная редкость. Мои братья – второй случай в нашей истории. До сих пор толком не знаем, двое их или чуть меньше. Сейчас Рив на грани выживания, он был в зоне поражения взрывной волной, потом разгерметизация, семьсот метров свободного падения, пока не очнулся. После он умудрился еще вскрыть крышу чужого мобиля и навести вместе со мной порядок внутри. Это больше, чем можно требовать и от здорового. Истратил себя полностью, а больно то не ему – Рику. И мне. Но Рику несравнимо хуже. Понятия не имею, сможет ли он сменить облик до выздоровления брата. Хромать будет – точно. Когти, пожалуй, и то не втянет. И это оптимистичный вариант.
– Ничего себе «мы», – ужаснулась Лорана.
– Все имеет свою цену, крайняя форма стайности – тоже, – нехотя пояснил Ринк, впрыскивая себе найденный на ощупь препарат: содержимое кофра он явно знал наизусть. – Мы способны на многое. Например, безошибочно отличаем пилотируемые мобили от беспилотных. Можем вынудить первые к аварийной посадке и уничтожить вторые. Способны уйти из под удара, осознав его еще на этапе формирования намерения. Мы лучшее, что есть для боя. Но для мирной жизни… – Ринк вздохнул и погладил загривок брата, придирчиво изучил уже закрытый «жидкой кожей» длинный рваный шрам на боку. – Понятия не имею, как разделить сознания Рика и Рива. Мы же загубим род Горров! Мы – замкнутая система. Сейчас мне по настоящему страшно.
– И что?
Ринк некоторое время молча возился, соединяя сломанную кость лапы брата, вправляя плечо. Потом рассматривал раны на месте вырванных когтей и залечивал, как мог. Начал ощупывать ребра.
«« ||
»» [64 из
282]