Дитер Болен - Nichts als die wahrheit
Если кто-нибудь сказал бы мне заранее, что я буду полгода подряд целомудренно сидеть в машине рядом с клёвой тёткой, я бы назвал его сумасшедшим. Наши посиделки в Феррари, Порше, Мерседесе помимо глубокого разочарования принесли мне ужасный грипп. В разгар зимы мы просидели как-то всю ночь у "Elysee" и отморозили себе задницы. Стёкла покрылись льдом, так что мы даже наружу поглядеть не могли. "Слушай, Верона" - сказал наконец я около двенадцати часов пополудни - "Почему бы нам не пойти в тот отель? Снимем комнату, выпьем чего-нибудь и продолжим разговор!" Но она долго жеманничала, прежде чем согласиться. "Ах, нет, ах, правда, ах, Дитер! Там меня могут увидеть. А я должна думать о своей репутации певицы!" В это время она была не более знаменита, чем торговка мясом из "Эдеки". "О'кей," - согласилась она - "но мы только зайдём в вестибюль! По быстрому выпьем кофе". Не успели кусочки рафинада раствориться в чашках, как мы поцапались.
Чтобы быть до конца честным, скажу, что ссорились мы постоянно. При каждой встрече около тридцати пяти раз. И мы расставались, хотя и не были вместе. Мы мирились, хотя это не продвигало наши отношения ни на шаг. Она кричала: "Выпусти меня сейчас же! Я хочу на вокзал!" Если я её туда отвозил, она отказывалась: "Нет-нет, поехали назад, я остаюсь!" Это была игра, в которой я был марионеткой.
И теперь в вестибюле "Elysee" началась старая игра: она выбежала, я следом. А за мной нёсся официант: "Эй, вы должны заплатить!" - он думал, будто я хочу улизнуть, не заплатив. В такой ситуации и стена бы разозлилась. "Да не хочу я убегать от вас из-за двух чашек кофе. Просто мне нужно догнать ту женщину, что только что выбежала!" - говорил я рассеянно.
Дома я рассказывал Наде: "Знаешь, я тут с кем-то познакомился. Её зовут Верона. Но у нас с ней ничего не было!" - что в тот момент было чистой правдой. Ноль целых ноль-ноль сотых, только начало чего-то, похожего на чувство. Я даже ставил Наддель в известность: "Слушай, я встречусь снова с этой Вероной, мы только сходим поужинать вместе. Ничего такого не будет, поверь мне, я её даже не поцелую!"
Конечно, Наддель отовсюду названивали ябеды, чтобы поведать обо мне и о Вероне: какими дикими вещами мы будто бы занимаемся и тому подобное! Выдумки, которые она мне сразу же рассказывала. Но она не говорила ничего типа: "Нет, не смей больше встречаться с ней, Дитер!" Наддель была очень терпелива, а может быть, ей было наплевать.
После шести месяцев, проведённых в машине, моё тело возмутилось. С меня было довольно. Это был бунт иммунной системы. Я весь покрылся прыщами, мне казалось, будто я умираю. После наших разговоров в машине я ехал домой - иногда было уже 7 часов утра - часа два лежал в постели, и в десять уже был в студии Луиса. А вечером то же самое: авто, ссориться, мириться. Но прекратить я не мог, я до потери рассудка влюбился в Верону. Я замечал, что теряю контроль над собой. Она довела меня до того, что я стал делать вещи, которых не делал никогда раньше. Иногда мне казалось: Дитер, это погубит тебя.
Опечатано!
"Знаешь, у меня был судебный исполнитель" - этой новостью Верона ошарашила меня при следующей встрече - "он опечатал всю мебель. Мне срочно нужно 30 000 марок! Если ты мне их не дашь, я попаду в тюрьму". Я растерялся: "Почему у тебя нет денег?" У Вероны уже был готов ответ: "Ну, Дитер, мы так часто встречаемся" - объясняла мне она - "у меня, так сказать, нет времени, чтобы зарабатывать деньги. А раз уж я не зарабатываю деньги, мне нечем оплачивать счета. Мне следовало бы пойти работать, но тогда у меня не будет времени для тебя! И, кроме того, мне придётся скрываться. Иначе я не смогу больше видеться с тобой". Я дал ей только 10000 марок.
Мы встречались 8 месяцев, но наши отношения не шли дальше тисканья в машине. По моим понятиям это ничтожно мало. Мы стояли около "Mc Donald's Drive-in", когда я вдруг спросил: я "Как думаешь, может нам пожениться?" Она: " Почему нет? Хорошая идея!" На это я заметил: "Я знаю отличного нотариуса, он поможет нам заключить брачный договор. Должен тебе сказать, договор я заключал с первой женой, и так буду поступать впредь". Лучше бы я этого не говорил. Верона разъярилась так, что ещё немного, и она потеряла бы человеческий облик: "Да, но когда женишься, то речь идёт о чувствах! А чувства и договоры несовместимы". Муж несёт ответственность за свою жену, причём в финансовом отношении тоже, это мне следовало бы уяснить и всё в таком духе.
Заключать брачный контракт или нет - на эту тему мы немало спорили, так что я оказался на распутье: послать старую перечницу ко всем чертям или попытаться найти какой-нибудь компромисс? Мы решили отправиться вместе в отпуск, ибо никогда ещё не ночевали в одной комнате, и по окончании отпуска я должен был решить, женимся мы или нет. Эту идею подал мозг Вероны.
«« ||
»» [104 из
133]