Дитер Болен - Nichts als die wahrheit
50 000 марок и малина.
Если бы меня сейчас спросили, почему Нора была такой, какой была, я бы сказал: она была маленькой девочкой, играла в куклы в детском саду, а на следующий день поменяла своих Барби на Дитера Болена и сотрудников фирмы. Маленькая дерзкая девчонка, которая привыкла, что люди пляшут под её дудку. Она просто проверяла границы своих возможностей и проверяла, что будет, если она, скажем, пойдёт к Блуме и скажет: "Или мы получим белый роллс-ройс с зелёными сиденьями, 50 000 марок и малину или мы не придём". И тот, конечно, покорялся необходимости и говорил: "О'кей, о'кей, золотце, не волнуйся! Ты получишь всё, что пожелаешь". А как бы ещё он мог отреагировать? Пластинка принесла ему несчётное количество миллионов, что по сравнению с этим белый роллс-ройс и малина? В этой индустрии бытует поговорка: "Сделай артиста счастливым!". А позиция Блуме была: "Пока с Томасом Андерсом в концерн текут миллионы, я, если понадобится, вызолочу его сортир".
Нам предстоял концерт под открытым небом в Бельгии, собралось 25 000 зрителей. И снова Томас отказался в последний момент. К счастью, за границей из Modern Talking знали только пару ботинок с обложки сингла "You're My Heart, You're My Soul". Ни одна душа не знала, что Modern Talking - дуэт. Я один стоял на сцене, сходу выдумывая слова приветствия: "Бонжур, Брюссель! Здравствуй, Бельгия! Я счастлив, что вы все здесь собрались! Поехали!" - и заиграл, открывая рот под фонограмму вместо Томаса.
Наконец, было ещё одно выступление в Стокгольме, вести концерт должна была какая-то женщина. У Норы в этот день крыша уехала совсем далеко, и дамочка распорядилась: "Моего мужа не будет объявлять никакая женщина! Или ведущую сменят на конферансье мужского пола или мы улетим назад." На что шведы помахали рукой: "Что ж, пока, неудачники!"
Вот так я видел, что рушатся мои надежды. Казалось, угрожают моему счастью, я снова не был уверен в завтрашнем дне. Я смотрел на Нору и слышал, как она - вжик-вжик - резала на части дело всей моей жизни.
Cheri Cheri Lady.
Октябрь 1985 года. Всего 7 месяцев прошло после "You're My Heart, You're My Soul", а у наших критиков уже желчь пошла изо рта: свет увидела "Cheri Cheri Lady", третий номер один. Успех первых двух был сенсацией, а теперь музыкальный мир на ушах стоял, и в этом исключительно заслуга Томаса. Написав песню, я хотел, было, выкинуть её в корзину для бумаг, ибо счёл чересчур простой. Но Томас выудил её из мусора и предложил: "Это клёво, давай всё-таки запишем её!" За это я и теперь готов целовать ему ботинки.
Между тем Норочка не отказывала себе ни в браслетах из чистого золота, ни в цепочках от Картье. Когда она приходила, слышно было за километр - бряк-бряк-бряк. Она выглядела, как женщина племени маа из Кении, на ней, случалось, висело миллиона на два побрякушек.
Мы прилетели на музыкальный фестиваль в Сан-Ремо. Сразу по прилёте Томас и Норочка затворились в номере, двери на замок, телефон прочь, окна тщательно занавешены, не только гардинами, но и простынями. Никому нельзя войти. Никто не мог поговорить с ними. Чтобы не возникло недоразумений, расставлю точки над "i": они там играли в настольные игры - в гальму, веришь-не-веришь, мельницу. Как-то во время игры у обоих разыгрывался голод, и, возможно из-за того, что Нора не могла прочесть меню, они заказали всё подряд, всё, что было. Четыре официанта катили через холл громадный столик на колёсиках, уставленный яствами. Томас с Норой приоткрыли серебряные крышки, потыкали всюду вилкой: "Да, это хорошо... да, и это тоже... а остальное унесите отсюда!" Кельнеры прикрыли всё крышками, два блюда остались, а остальные 98 отправили на кухню. Платить пришлось нашей фирме.
В некоторых заграничных поездках нас сопровождал Гилле Гиллекамп, человек, которого и впрямь ничто не могло вывести из равновесия. Человек с железными нервами, вот был бы подходящий супруг для Норочки! Его основной обязанностью было следить за её настроением и успокаивать её, с чем он блестяще справлялся. Как-то раз Нора решила отправиться по магазинам, а Галле был единственным, кто владел итальянским. Она ворковала, как голубка, сразу стала мягкой, как масло. Гилле звонил, искал, делал то и это и, в конце концов, отвёз её вместе с Томасом в магазин свадебной моды в центре Сан-Ремо. Там она откопала себе свадебное платье стоимостью 30 000 марок - и сразу в отель. Ни спасибо, ни пожалуйста, дверь на замок, телефон прочь, жалюзи опущены. С того момента Нора забыла о Гилле и снова вела себя не вежливей чурбана.
«« ||
»» [35 из
133]