Дина Рубина - Белая голубка Кордовы
Непоколебим. – Извини. Идиотская привычка: встаю с петухами, и дальше уже некуда себя деть. (Мягко говоря, кривил душой – за сегодняшнее утро он успел составить точный – поминутный – план на ближайшие два дня, проверил даже расписание работы станции катеров на Голден-Бич и сейчас пребывал в некоторой задумчивости: можно, конечно, срентовать катерок, плата в час от ста долларов и выше; но – документы предъявлять, кредиткой платить… Зачем оставлять следы? Да и шум мотора нам не нужен, и к берегу вряд ли пристать удастся – судя по всему, там по всей длине тянется мелкий песчаный пляж.
Поставить же катер на якорь и плыть до берега – много мороки.
Не лучше ли, запарковав машину на ближайшей стоянке – в трусах и в майке, в наушниках с плеером, – пробежаться от городского пляжа до нашей виллы? такой вот любитель романтических ночных пробежек по пустынному берегу…) – Заккарйя, пока мы еще здесь, я хотел бы тебя кое о чем предупредить… – Лука засипел, закашлялся, достал из кармана пиджака патрон ингалятора и дважды с силой вдохнул. Астма, сезонное обострение. Интересно все-таки: Лука, с его мясистым носом, багровыми щеками гипертоника и водянистыми голубыми глазами, и без того похож на дядю Шайку, но небесному кастеляну, тому, что выдает душам земную одежку, этого показалось мало, и в довершение сходства тот решил сопроводить двух разновременных двойников одним и тем же недугом. Дядя Шайка, помнится, тоже все время сипел и прокашливался. – Говорю это, зная твою чрезмерную открытость и манеру лепить все, что в голову придет.
Кордовин с серьезным вниманием уставился на собеседника: преданный и скромный ученик, этот трепач Заккарйя… Ох, Лука, Лука. Быть таким знатоком искусства и ни черта не понимать в людях. – Только, умоляю, не разговаривай много, – вставил он заботливо, – а то закашляешься. – …чрезвычайно важная аудиенция с очень влиятельным лицом. Я прошу тебя никак не реагировать на неприязненные манеры этого человека, он, увы, не блещет воспитанием. Обычным домашним воспитанием, которое дает хорошая мама. – А у него была мама? Лука молча возвел глаза к порталу Собора. – О, прости, – торопливо проговорил Заккарйя, – я спутал: у вас как раз с папой недоразумения, совсем как у меня, а с мамой, наоборот, все в порядке. – Помни о главном, – продолжал Лука, бросив взгляд на часы. – Сдержанность и корректность, если мы хотим, чтобы Ватикан приобрел это полотно. – Значит, Ватикан все-таки покупает картины? – Ватикан много чего покупает, в том числе и молчание. Известен случай, когда актеру, который играл Христа в паршивой пьеске на Бродвее, заплатили колоссальные деньги только за то, чтоб он ничего не играл более того, что следует по роли.
Парень по бедности был согласен и на легкую эротику. – А что, в Ватикане Христа держат за импотента? Кроме шуток? Это ужасно обидно для моего народа. – Неисправим, – Лука вздохнул, приобнял Кордовина за плечо и повлек к порталу Страшного суда. – Кстати, должен сделать комплимент твоему реставратору: работа выше всяческих похвал.
Честно говоря, я опасался, что… Неподвижный гвардеец молча скосил глаза на предъявленное Лукой удостоверение, и сквозь грандиозное нутро прохладного Собора они вышли – ионы из чрева кита – на территорию Ватикана.
Повернув налево, пересекли большую асфальтированную автостоянку и направились к желтоватому, скучному на вид трехэтажному зданию с высокими входными дверями, над которыми прямо на автостоянку выходил небольшой балкон, из тех, откуда вожди разного пошиба обращаются к народу. – Нам сюда, – пояснил Лука. – Погоди, не так быстро… Есть еще минут пять. – Что за контора? – Дворец инквизиции. – Вот те на. Я не застряну там дольше, чем хотелось бы? – Не ерничай.
Никому ты здесь не нужен. Сегодня инквизиция борется с ересью иными способами и вообще называется иначе: Конгрегация доктрины веры. …Очередной гвардеец – мягкие губы, каштановый чуб и прямой телячий взгляд, исполненный ревностного служения.
Чистенькая у тебя служба, парень.
Когда мы с Планом и ребятами, перемазанные всяким дерьмом, валялись в окрестностях… – Нас ждет его высокопреосвященство, – сообщил гвардейцу Лука и они вошли и стали медленно подниматься по высокой лестнице на второй этаж. Бедный сипящий Лука, ему впору амбуланс вызывать, а не по аудиенциям ходить. – Как к нему обращаться, – спросил Кордовин. – Все же кардинал. Так и говорить: Sua Eminenza? – С тебя достаточно: «монсеньор». Я предупредил, что ты – из Иерусалима, так что руку для поцелуя тебе вряд ли протянут. – Трацие ди куоре!А кто он, собственно? – Ключник, – без улыбки ответил Лука. Бедняга, он сегодня растерял всю свою жовиальность; как мы зависим, о боже, от недомоганий нашего бренного тела. – Если серьезно, очень влиятельное лицо. Умен, наблюдателен, немногословен, – сам увидишь.
«« ||
»» [166 из
206]