Дина Рубина - Белая голубка Кордовы
На воду, на широкую пустынную полосу серого песка истекал желтоватый свет дымчатой луны. С наступлением ночи казалось, что полоса вилл, освещенных разными оттенками электрического света, да и вся жизнь людей на всякий случай опасливо и нагловато держится чуть поодаль от раздраженного, бормочущего какие-то свои обиды ночного океана… Впрочем, обитатели его виллы по-прежнему пребывали в глубокой летаргии. Да что ж это такое, подумал он в смятении… Если никого нет в этой комнате, то свет должен появиться в других окнах, зажечься на террасе, наконец.
Неужели никто не выйдет – подышать океанской свежестью, полюбоваться на широченную полосу прибоя, фосфоресцирующую в темноте.
Что ж это: ни звука телевизора, ни музыки, ни голосов… Но ведь кто-то должен был зажечь эту лампу там, в спальне? Значит – возлег и лежит? Читает? За три часа так-таки и не поднялся ни разу с кровати? И вдруг он понял, что лампу никто не включал. Она горела все это время, просто днем свет не был виден, а с наступлением темноты затеплился, разгораясь все ярче по мере того, как темнело небо. Он перевел дыхание… Спокойно, спокойно.
Надо разгадать эту ловушку… Возможно, так: хозяин еще днем уехал на вечеринку, на заседание клуба, на партию в покер… еще куда-нибудь, к черту-дьяволу, оставив зажженной лампу. Многие не любят возвращаться в темный дом.
В таком случае: почему перед уходом он не закрыл окно? Он что, совсем не боится воров? Неужели всю свою коллекцию держит в какой-нибудь пещере Али-Бабы, а сам живет с голыми стенами, или с двумя купленными на русской плазе постерами «Подсолнухов» Ван Тога – по обеим сторонам кровати, за восемьдесят долларов каждый? Но даже и в этом случае люди все- таки запирают дом покрепче, уезжая так надолго. Спустя час он решился.
Времени на все про все оставалось минут сорок, после чего надо было мчаться в аэропорт, если он не хотел опоздать на обратный рейс: слишком многое там, в Риме, было задействовано, слишком многое запущено на игровое поле.
Вилла по-прежнему пребывала в абсолютном сонном покое, лишь занавеска слегка колебалась в приоткрытом окне и тихо струились пальмы колкими ветвями, на которые падал желтый свет из окон соседней, роскошной трехэтажной виллы.
Под это шелестящее струение, под грозный пушечный «а-ах!» прибоя за спиной, он отделился от буйной поросли, темной дугой узорчатой тьмы миновал бассейн и взлетел по лестнице на террасу.
Прижавшись спиной к стене, мало-помалу стал боком придвигаться к окну… Его гипнотизировала шевелящаяся в окне занавеска. Она одна была живой во всем замершем темном доме. Тишина… Если сейчас, едва он притронется к раме, раздастся трезвон сигнализации, ему придется одним прыжком ринуться вниз и лететь, как ошпаренному. И это будет совершенный провал, после которого вряд ли уже выпадет случай – так долго и кропотливо выстраиваемый случай, инкрустированный десятками обстоятельств, неслучайный случай, упустить который… Он легко коснулся рамы окна, будто холста с невысохшей краской, и тотчас под дуновением ветра живая занавеска отозвалась и по-кошачьи лизнула ему руку. Он отдернул пальцы, пережидая… Наконец, ухватив щепотью легкую ткань, осторожно потянул ее в сторону, открывая щель теплого персикового света, что ласково приглашала приблизиться, заглянуть внутрь комнаты. И он заглянул. «А-а-а-ххх!!!» – грохнула с берега волна. Спустя долю секунды (армейская грамота, ебаный-сержант-Цахи- вынувший-душу) он обнаружил себя пригнувшимся на корточках под окном, с «береттой», что как влитая, сидела в окаменелой руке.
Что это было там в этой комнате мама что за ужас что за кошмарный огромный вывороченный человек сидит там в кресле… Ветер усиливался, и вновь занавеска со змеиным свистом пригласительно втянулась внутрь и сразу отпрянула: не заглянете- ли? Вставай же, надо понять – что там произошло, а главное – когда произошло и как теперь с этим быть. Он заставил себя подняться и вновь заглянуть туда, в нежно освещенную преисподнюю. За занавеской он увидел до оторопи знакомую комнату, почти в точности, разве что без изразцовой печи, повторяющую питерский кабинет Аркадия Викторовича, только в совершенном беспорядке.
«« ||
»» [178 из
206]