Дина Рубина - Белая голубка Кордовы
Во многих домах городка Лос-Анхелес де Сан-Рафаэль топили камины, над трубами вздымались курчавые стволы, пепельно- серые кроны которых рвал и уносил ветер. И пахло дымом, мокрой землей, жареными каштанами и принесенным из окна чьей-то кухни – уж не из кухни ли Марго – запахом хорошего кофе… Он достал из багажника тубу с холстами, внимательно огляделся по сторонам.
Нет, дорога сюда была спокойной, и это объяснимо: после того как портье в римской гостинице в первую же минуту сообщил ему, что… – О, это досадно, – заметил Кордовин. – Почему же он меня не дождался? – Не знаю, сеньор. Я предлагал ему написать записку. – Он говорил по-итальянски? – Нет, по английски… – Хм… Не могу представить – кто это.
Как он выглядел? – Честно говоря, я не очень всматривался. У меня как раз была группа из Венгрии. Такой… приземистый, крепкий… Но вы не волнуйтесь, я сказал ему, что вы у нас до завтрашнего утра.
Наверное, он придет опять. – Ах, как досадно! – воскликнул Кордовин. – А у меня как раз поменялись планы. Я вынужден сейчас же улететь в Стокгольм.
Ну, ничего не попишешь. Значит, встретимся в другой раз.
Выпишите мне счет, дружище, пока я соберусь… Через час он уже снял номер в затрапезном пансионе в Остии, и едва торжественный менуэт с Ватиканом (ряд скучнейших контактов с безликими банковскими чиновниками и несусветное количество подписанных документов) благополучно завершился выдачей ему зеленовато-серого чека на предъявителя, каллиграфически заполненного вручную черными чернилами, с факсимиле двух подписей, отдельным элементом которых был крест, – он, отбрехавшись от торжественного обеда с Лукой и Бассо (тетя – единственная моя родня, ребята, и если уж она призывает меня к одру…) – немедленно поймал такси и умчался в аэропорт, где свой завтрашний билет в Милан поменял на ближайший рейс в Мадрид. Машину он припарковал так, чтобы каждую минуту видеть ее из окна кухни.
Конечно: дверь опять не заперта, входи, кто хочет… Неисправима! – Марго! – крикнул он с порога. – Тебя, наконец, ограбили, черт побери! В ответ – шум льющейся воды в ванной на втором этаже: слониха принимает душ… Он запер входную дверь, снес в свою келью в подвале тубу с холстами, поднялся в кухню и включил чайник… Вскоре иссякли наверху водопады, хлопнула дверь ванной и вниз по лестнице протопала Марго. – Лёня, ты? Она показалась в дверях: банный халат нараспашку, волны жировых барханов, нависающих над глиняными столпами колосса, – и это, воля ваша, мощное художественное впечатление… – Господи! – гаркнула она, запахиваясь. – Откуда ты свалился, бесстыдник! – Марго… – Он невозмутимо засыпал в турку кофе, залил кипятком и поставил на малый огонек. – Не смущайся, ты великолепна, как цунами… А я тут проходил мимо и решил забежать на огонек – даром, что ли, дверь открыта. – Кордовин! – она уселась за стол, оперлась на него локтями, уставилась на Захара. – Что случилось? И не морочь меня: это не в твоих правилах – сваливаться на голову. От кого ты бежишь? Он усмехнулся.
– Ты проницательна, детка… Минуты три молча стерег кофе, и Марго так же молча ждала от него объяснений.
Наконец он снял турку с огня, неторопливо выбрал на полке свою любимую чашечку – из сувенирного киоска Прадо, с белобрысой и пухлощекой принцессой Маргаритой, – слил в нее кофе и сел напротив Марго. – Только не пугайся, ладно? Тебя вся эта чушь не коснется. Я влип в некую историю, и сейчас думаю – как из нее выбираться… Погоди-ка, Марго.
Помолчи, ради бога… Вот что я хотел сказать: пока то да сё, пока я буду крутиться-разбираться, ты должна кое- что провернуть. – Он ласково и властно ей улыбнулся, наклонился через стол и ободряюще потрепал ее по руке. – Слышишь, Марго? Все будет отлично. Там, внизу, в тубе три холста.
«« ||
»» [180 из
206]