Дина Рубина - Белая голубка Кордовы
Не озирайся по сторонам, и никаких шашней с Пепе, черт бы его побрал.
Ни с кем ни слова. Я буду ждать тебя на стоянке у Алькасара. Там моя машина, серый «опель». – Ты – шпион! – выпалила она с восторгом. * * * …Подойдя с чемоданом к машине, которую он уже вывел со стоянки, девушка деловито сказала: – Вот квитанция, вот сдача… чемодан. А я теперь знаю твою фамилию, Саккариас. Она похожа на мою. Он бросил чемодан в багажник, обошел машину, приблизился к Мануэле и взял ее лицо в ладони. – Иха… – проговорил он с нежностью. – Спасибо тебе. Я правда попал в беду, и когда-нибудь вернусь и все тебе расскажу. А сейчас у меня нет ни минуты. Она перевела взгляд в сторону, куда-то за его спину, глаза ее вспыхнули, она широко улыбнулась в его ладонях и быстро, в улыбке проговорила: – Двое мужчин в красном автомобиле на стоянке следят за тобой. Садись за руль, я выведу тебя через Старый город. – Нет! – сказал он, не шевелясь, чувствуя, как спина его каменеет. – Ты сейчас повернешься, и быстро отсюда уйдешь. – Дурак! – прошипела она, скалясь по-прежнему, вцепившись в него обеими руками. – Я здесь знаю каждую лошадь. Они запутаются в переулках! Вдруг метнулась из его рук к машине и юркнула на переднее сиденье. Он прыгнул за ней следом, включил зажигание, они рванули с места… Мгновенная перемена «мизансцены расставания» застала врасплох тех, двоих, в таком же, как у Захара, но красном «опеле».
Несколько драгоценных для них секунд было потеряно, и когда они выехали со стоянки, между двумя машинами уже плелась коляска, запряженная парой вороных, с белыми султанами, кляч, которые на углу еще и остановились: седоки, пожилая японская пара, стали, не торопясь, спускаться по ступенькам, возница сошел с облучка и принялся помогать. Так что объехать туристов можно было, только всех вокруг передавив. – Направо! Прямо до угла и налево, осторожно, там очень узко! Теперь круто налево, вот сюда, и сразу же направо! Мануэла командовала отрывисто и четко, и он отметил, чуть ли не с удовольствием, как вся она «подобралась».
Плелись они медленно, останавливаясь перед группками туристов, то и дело улочку запруживали «черные плащи», гудели гудки, кричали цыгане… Но и тот, красный «опель», видимо, безнадежно застрял, затерялся, влип в какой-нибудь тупик, каких много здесь, в старой Кордове. Минут сорок они ползли в мелкой запутанной паутине улиц, так что он вовсе потерял ориентацию. Стало темнеть, но девушка уверенно выводила его по кругам средневекового лабиринта, пока, наконец, не проговорила удовлетворенно: – Вот. Сейчас на углу – направо, и там мы, считай, уже в свободном плавании. Он повернул направо, остановил машину, и сказал: – Теперь уходи, моя радость. Она сидела, упрямо глядя перед собой. – Ты слышишь? Выходи немедленно! Она повернула к нему лицо с пылающими щеками и сказала: – Нет! Возьми меня с собой. – Ты что, – крикнул он, – сдурела?! Думаешь, те в игрушки играют? Тебя прихлопнут вместе со мной! – Пусть меня прихлопнут вместе с тобой, – сказала она. – Ты даже не знаешь, как ехать, а я тебе… Он принялся в бешенстве выпихивать ее из машины, она отчаянно цеплялась, упираясь руками ему в грудь, расставив сильные ноги, будто готовилась пустится в пляс… Вдруг крикнула: – Вон они, ихо!!!Давай ходу!!! Они вынеслись на шоссе и помчались на огромной скорости, и некоторое время продолжали мчаться, обгоняя все, что двигалось.
Наконец он глянул в зеркало: никакого красного «опеля» позади. – Каналья! – выдохнул он в сердцах, но и с облегчением. – Ты меня обштопала. – Да, – отрезала она, ликуя. – Я провезу тебя окольными дорогами, о которых ты понятия не имеешь. А потом вернусь домой, на поезде или на автобусе.
Куда тебе надо? В Мадрид? – Сейчас, на ближайшем перекрестке, я тебя высажу возле остановки автобуса. – Только попробуй. Я буду орать, как резаная.
Познакомишься с нашей полицией. – У тебя бабка некормленная, и вообще, брошенный дом. – Не твое дело! – сказала она. Минут сорок они ехали молча.
В темноте по сторонам дороги горбились холмы, иногда вдали желтым электрическим облачком проносились фермы и маленькие белые городки.
В приспущенное окно бил холодный ветер, и Мануэла подняла стекло. – Замерзла? Возьми мою куртку, – сказал он. – …Как мы едем сейчас? – На Сьюдад-Реаль, – отозвалась она. – Через Вирхен де ла Кабеса, Фуэнтекалиенте и Пуэртольяно. Ты собираешься так мчаться всю ночь? Он не ответил, думая о том, что у него нет оружия, нет оружия, черт возьми. Значит, он просто движущаяся мишень, да еще с (стр.30)
увесистой гирей, с этой девушкой, которую во что бы то ни стало надо куда-то спровадить, сгрузить в безопасное место, сохранить ей жизнь. И будто притянутые его мыслями, далеко позади возникли и стали быстро приближаться чьи-то фары.
«« ||
»» [198 из
206]