Дина Рубина - Белая голубка Кордовы
Нет, она молодчина, она молодчина – Марго! Он сел на стул напротив топчана, и Марго развернула и поставила рядом обе картины. Затем пошла в школу и вернулась оттуда с детским табуретом, на который и уселась, – бедная толстая задница. – Тебе неудобно, – заботливо проговорил он, все еще заставляя себя помедлить перед детальным рассматриванием. – Сядь ко мне на колени, моя радость.
Поменялись плацдармами… И наконец, как писали в дореволюционных романах, «он погрузился в созерцание».
Впрочем, созерцанием это назвать было невозможно.
Первый взгляд на вещь всегда был похож на медленное внедрение клеща под кожу.
Кроме того, он скорее не рассматривал эти вполне заурядные холсты. Он – сквозь них – рассматривал будущие великие полотна.
Ни в каких очках он, само собой, не нуждался. Хвала аллаху, у него было стопроцентное зрение. Марго вышла… минут через пять вернулась под рокот водопада в туалете. – Теперь разлучим их… – пробормотал он.
Поднялся и отставил одну из работ. Та, что осталась стоять на топчане прислоненной к стенке, предлагала зрителю незамысловатый натюрморт: две рыбины на сером, с розовой и зеленой каемками, блюде. Фон – толстые изломанные складки синей драпировки.
Написано живо, широко, довольно экспрессивно. – Не выдающееся произведение, а? – сказала она. – Ну почему же… – отозвался он не сразу. – Натан Коган – неплохой художник. Сильно зависел от окружения, это правда. Да и кто из камерных дарований не зависел тогда от таких гигантов, как Сутин, – если каждый день обедал с ними в каком-нибудь бистро, любил одних и тех же натурщиц и пользовался теми же красками… – Сутина станешь ваять? – с любопытством спросила она. Он поморщился. Точно так, как не допускал сальных замечаний о мимолетных своих Любовях, так все внутри него восставало против этого гнусного полууголовного говорка мелких бездарей. – Поставь другую! – велел он сухо. – К тому же ты знаешь, что сам я ваять давно уже не в состоянии.
Никогда она не узнавала в картине, которую он привозил, того заморыша, которого сама же года три-четыре назад выторговала на каком-либо из европейских аукционов. Марго – при всей их преданной дружбе – тоже не полагалось знать больше того, что предназначалось по роли. То есть: скупать на аукционах недорогие картины третьестепенных живописцев и искать хорошие руки среди мадридских галеристов и коллекционеров.
Кстати, у нее были неплохие дружеские связи в здешних кругах. Эта слониха обладала беспрецедентной коммуникабельностью и умением проникать всюду, в своем могучем стремлении к сияющим вершинам. Одной из таких сияющих вершин была княгиня София Боборыкина, потомственная русская дворянка, замужем за крупным швейцарским бизнесменом, имевшим сеть первоклассных отелей по всей Европе.
«« ||
»» [42 из
206]