Дина Ильинична Рубина - Синдром Петрушки
– Они с женой вчера вернулись из отпуска, в Ницце отдыхали. Ну, в субботу вышли пройтись по бульвару… Люди религиозные, субботу блюдут строго: выходя из дому, вынимают из карманов деньги и все мирское, дабы не осквернить святость дня. Гуляли себе по верхней Ницце – благодать, тишина, богатые особняки. Потом – черт дернул – спустились вниз, на Английскую набережную… – И снова доктор зашелся нежным голубиным смехом, и опять слеза покатилась к усам. Он достал платок из кармана халата, протрубил великолепную руладу, дирижируя бровями.
– Ох, прости, Петька, тебе не до этого… но жутко смешно! Короче: там то ли демонстрация, то ли карнавал – что то кипучее. Какие то полуголые люди в желтых и синих париках, машины с разноцветными флажками. Толпа, музыка, вопли… Минут через пять только доперли, что это гей парад. И тут с крыши какой то машины спрыгивает дикое существо неизвестного пола, бросается к Давиду и сует ему что то в руку. Когда тот очнулся и глянул – оказалось, презерватив…
Большое веснушчатое лицо доктора расплылось в извиняющейся улыбке:
– Это дико смешно, понимаешь: святая суббота… и возвышенный Давид с презервативом в руке.
– Да. Смешно… – Тот криво усмехнулся, глядя куда то в окно, где из будки охранника по пояс высунулся черно глянцевый парень в оранжевой кепке, пластикой разговорчивых рук похожий на куклу Балтасара, последнего из тройки рождественских волхвов, тоже – черного и в оранжевой чалме. Он водил его в театре «Ангелы и куклы» в первые месяцы жизни в Праге.
Волхв охранник возбужденно переговаривался с водителем легковушки за решетчатыми воротами, и невозможно опять таки было понять – ругаются они или просто обмениваются новостями.
– Ты распорядился? Ее сейчас приведут?
Борис вздохнул и сказал:
– Сядь, зануда… Можешь ты присесть на пять минут?
Когда тот послушно и неловко примостился боком на широкий кожаный борт массивного кресла, Борис зашел ему за спину, обхватил ручищами жесткие плечи и принялся месить их, разминать, приговаривая:
«« ||
»» [7 из
262]