Дарья Донцова - Кнопка управления мужем
– Его рекомендовали мне как лучшего в Москве, – огрызнулся Карелин. – Я сделал выводы, пошел к Владе и пообещал ей: «Деточка, как только справишь восемнадцатилетие, станешь женой Константина. Сейчас ваша свадьба невозможна из-за твоего юного возраста. Потерпи немного, даю честное слово, ты станешь госпожой Фокиной».
– Опрометчивое заявление, – заметил Костомаров.
Карелин стукнул кулаком по столу.
– А что мне оставалось делать? Приставить к любимой дочери никогда не спящего Аргуса? Психиатр предупредил, что люди, подобные Владе, не устраивают демонстраций, они видят, что объект любви недосягаем, и действительно не хотят жить. Аргус отвернется, а дочь из окна сиганет. Поймите, у нее была патологическая любовь, то есть не простое подростковое чувство, когда девочка поплачет в ванной и успокоится, а недуг, описанный в учебниках психиатрии. Я, по-вашему, должен был потерять ребенка? Или отравить ее пилюлями? Я выбрал иной путь. И Влада до семнадцати лет удерживалась от глупостей. Ей было трудно, дочь закатывала дома истерики, у нее постоянно менялось настроение, но она ждала свадьбу. Черт бы побрал эту дуру!
– Вы о ком говорите? – осведомился Костомаров.
– О писательнице Арине Виоловой, чья настоящая фамилия Тараканова, – заорал Карелин. – Бесталанная, некрасивая, глупая баба, умудрившаяся охмурить Костю. Незадолго до прошлого Нового года… Вот обратите внимание, опять все тот же праздник. Точно, это рок!
Владимир Олегович схватил стоящий перед ним одноразовый стакан с водой, залпом осушил его и уже нормальным голосом продолжил:
– В начале декабря мы с Владой приехали к Фокиной, говорили о том, как будем отмечать Новый год. Я спросил: «Какой будем устраивать карнавал?» Поясню, у Аллы традиция – в ночь с тридцать первого на первое она не остается в Москве, вместе с Костей заранее улетает за границу, сын около месяца посвящает исключительно матери. Поэтому числа пятнадцатого декабря Фокина собирает близких людей на, как она говорит, «предновогодье» и устраивает костюмированный бал. В последний раз тема карнавала была «Ужасы Голливуда». Все нарядились злодеями, Костя изображал главного героя сериала «Кошмар из Теннесси» – ходил в черном плаще, размахивал опасной бритвой деда. Очень устрашающе выглядел, Алла ему даже сказала: «Дорогой, это уже не смешно, а жутко. Верни бритву на место». Сын возразил: «Мама, она совсем тупая, ею пораниться невозможно».
Карелин смял пустой картонный стаканчик из-под воды и повысил голос.
– Я полагал, он и на сей раз нечто запоминающееся придумает. Но Алла огорошила меня заявлением: «Пока ничего о маскараде не скажу. Константин, похоже, собрался сделать предложение Виоле, так что вместо карнавала, вероятно, устроим помолвку». Влада, услышав слова Фокиной, мгновенно побледнела и прошептала: «Папочка, меня тошнит». Я понял, в каком состоянии дочь, быстро попрощался с Аллой и по дороге домой сказал помертвевшей от горя девочке: «Успокойся, в этом году ты станешь женой Кости». Дочь вдруг засмеялась, потом заплакала, снова захохотала. В общем, у нее началась истерика. Она даже попыталась открыть на ходу дверь машины – хотела выпрыгнуть под колеса автомобилей. Я припарковался, обнял ее и заявил: «Дай мне две недели, и он будет твой». – «Это невозможно, папочка», – прошептала девочка. И я ей поклялся! Я и сейчас уверен, что любой любящий отец поступил бы так же!
«« ||
»» [249 из
270]