Дарья Донцова - Скелет из пробирки
– Ну и где она? – прошипел вошедший следом Антон. Я перевела дух и огляделась. В доме не пахло тлением. Напротив, было тепло и уютно. На окнах появились занавески, на столе скатерть, кровать аккуратно застелена и топорщится подушками, а в воздухе витает аромат свежесваренной картошки.
У окна, на маленьком письменном столике, за который меня в свое время усаживала мать Раисы, заставляя выполнять заданные на лето уроки, лежала стопка тетрадей, самых простых, в серо-зеленых бумажных обложках, и стояла чернильница-непроливайка. Рядом, на специальной подставочке, покоилась старомодная ручка-"макалка" со сменным перышком. Я видела подобное приспособление для письма последний раз лет двадцать тому назад в почтовом отделении, куда пришла отправить телеграмму.
– Ну и где моя жена? – злобно прошипел Антон. – Имей ввиду…
«Хряк, – раздалось со двора, – хряк, хряк…» Не сговариваясь, мы, словно солдаты срочной службы, сделали поворот через плечо, выскочили из избы и понеслись на задний двор. Там, возле открытой двери сарая, стояла девочка-подросток: тоненькая, даже хрупкая, в старой кацавейке, туго перепоясанной ремнем. На ногах у девчонки чернели калоши. Стоя к нам спиной, девица, ловко орудуя топором, расколола чурбак и принялась подбирать поленья. Значит, к какой-то из бабок приехала внучка и они приставили девочку к делу. Забили свои сараюшки дровами, а теперь еще заполняют и наш. Зима длинная, запас карман не тянет.
– Девушка, – крикнула я, – не знаете ли… Та обернулась. Конец вопроса застрял у меня в горле. На меня смотрела замечательно похудевшая и помолодевшая лет на двадцать Нюся.
– Ариша! – завопила она, бросая топор. – Уже приехала? Я попятилась и закивала.
– Нюся! – взвыл Антон. – Это ты?! Не может быть!
– Может, может, – захохотала та, – пошли в избу, у меня картошечка своя, не купленное говно, с огорода, ровно яблочко, огурчики малосольные, пальчики оближете.
В полном ступоре мы прошли назад в избу. Нюся стащила кацавейку и оказалась в стареньком ситцевом платьишке, в котором я с изумлением узнала свое собственное, брошенное когда-то тут за ненадобностью. Пока я пыталась выдавить из себя слово, Нюся шлепнула на стол горшок с картошкой и стала рассказывать.
Первое время ей было тяжело и ужасно скучно, день тянулся, как резиновый, но потом она слазила на чердак, нашла там сундуки, набитые тряпьем, и швейную машинку. Бабки показали, как топить печь, рубить дрова Нюся научилась через два дня, с керосиновой лампой управляться еще раньше.
«« ||
»» [389 из
391]