Дмитрий Емец - Билет на Лысую гору
Она надеялась, что свет, проникающий снаружи, поможет разглядеть хоть что-то. Петруччо послушно попытался нашарить дверь - он был уверен, что она окажется сразу за ним - но так и не нашарил. Предположив, что незаметно удалился от нее, он вытянул руку и сделал несколько шагов, однако двери нигде не было. Пальцы его натолкнулись лишь на что-то железное и безумно холодное. Он отдернул их, однако ощущение холода в пальцах осталось.
Чимоданов не выдержал:
- Подчеркиваю: вы меня достали! Включите свет! Дышать темно и воздуха не видно! - сказал он сердито.
Точно услышав его, где-то в глубине магвазина замерцал огонек. Вначале это была крошечная дрожащая точка, будто кто-то шел к ним со свечой. Но нет, это была не свеча. Точка разрослась; у нее появился расплывчатый красный обод. В воздухе повис неясный, дрожащий звук, похожий на далекое пение сотен голосов.
Достигнув размера большого мяча, искра лопнула и распалась на сотни блуждающих огоньков. Сталкиваясь, огни скользили по подвалу, касались светильников, пока те, наконец, разом не вспыхнули.
Они стояли в узком подвале, уходившем вдаль и казавшемся бесконечным. Вдоль стен тянулись деревянные стеллажи, на которых без системы помещались бронзовые сосуды, скатанные в трубки ковры, ржавые рыцарские шлемы, узконосые туфли, непарные сапоги громадных размеров, удавки, чучела грызунов, амбарные замки без ключей и ключи без замков; заварные глиняные чайники, из тех, которые, подкармливая чайного духа, полагается поливать спитым чаем; наконечники стрел, черепа в золотой и серебряной окантовке, банки неизвестно с чем и крышки непонятно от чего.
Зудука вырвался у Чимоданова и метнулся к полкам. Юному вредителю было где развернуться и что сцапать своей загребущей ручонкой. Петруччо попытался перехватить его, да где там! Зудука уже затерялся между полок. Выкурить его можно было, только устроив пожар. Оставалось надеяться, что среди хлама на стеллажах нет ручных гранат.
- Смахивает на антикварный магазин! - сказала Ната, точно игральные карты, тасуя случайно взятые фотографии.
С желтоватой, плотной бумаги, наклеенной на тисненый картон, смотрели лица. На лицах, не по-сегодняшнему спокойных, несуетливо отражалось, что фотография - дело торжественное, неспешное, праздничное. Белые платья, дамы с зонтами, мужчины с тросточками. Внизу написано: "Фотограф Макс Эйфель. Каменный проспект, в собственном доме".
- Все-таки не пойму, где хозяева. Стоит все открытое - бери не хочу! - с беспокойством сказал Чимоданов.
«« ||
»» [247 из
291]