Дмитрий Емец - Карта Хаоса
Сколько волчица не металась по тоннелю и не выла, ошейник ее не отпускал. Максимум, что удалось, это просунуть под него лапу. Но и тут она едва не удушила себя, пытаясь его сорвать. Назойливые шорохи заставили ее прислушаться. В темноте зажглись глаза. Вначале одна пара, затем поодаль еще одна. С разных сторон к волчице, переваливаясь и утробно булькая, сходились хмыри…
* * *
Мошкин, знавший, что светлые стражи всегда держат свои обещания, готовился к свиданию долго и мучительно. Помыл и перемыл голову. Долго ходил, смотрелся в зеркало, порывался чистить обувь и бросал.
«Я не пойду! Нет, пойду! Ну хорошо, пойду! А поймет ли она меня?» – терзался он.
Так случалось и прежде, на Большой Дмитровке, когда Мошкин ночами и бледной тенью бродил по сырым коридорам резиденции мрака. В его больших глазах светилась фанатичная жажда общения. Почти физически ощущая собственное одиночество и огромную пропасть, отделяющую его от человечества, Евгеша мечтал найти родственную душу.
Вот только в ком ее найдешь? Меф был приветлив, но жил своей жизнью. Чимоданов вечно что-то взрывал или комбинировал. Ната ходила на мягких лапках как лиса и цепко улыбалась, но глаза ее оставались холодными. Улита то кипела как чайник, то колотила комиссионеров, то уносилась на свидание.
Толком не зная, как обзаводятся друзьями, Евгеша пытался симулировать чувства. Выходило это плохо и неумело. Он бросался обнимать случайно отловленного знакомого, чье имя едва помнил. Долго тряс руку приятелю, уж и не знавшему, как от него отделаться. Говорил много неуклюжих комплиментов несимпатичной и глупой девице, которая приходила к выводу, что над ней откровенно издеваются. Евгеша же не издевался. Просто по неопытности пересаливал и казался окружающим неискренним и лживым.
Отдельным мучением для Мошкина всегда было здороваться. Он даже составлял себе таблички с последовательностью действий. Именно в эту короткую секунду нужно вложить в голос максимально (но одновременно не слишком много) приветливости. Надо улыбнуться, изобразить интерес, естественный, но опять же не навязчивый. Как же это безумно сложно, даже невозможно угадать с пропорцией!
И потому нередко, едва он видел вдали знакомого, лицо его начинало перекашиваться и трястись чуть ли не до судорог. И вместе с Евгешей тряслись и те его приятели, которым не посчастливилось вовремя забиться в какую-нибудь щель.
Как следствие бедный Мошкин окончательно разочаровался в себе и в человечестве. Принимая решения, он всегда делал запас на подлость и неблагодарность. Не доверял никому: ни ближним, ни дальним. В результате и решения выбирал такие, какие обеспечили бы ему победу даже в случае, если бы треть союзников предпочла отсидеться в кустах, а ещё треть перебежала бы на сторону врага. Учитывая же, что таких решений в природе не существует, он двадцать часов в сутки ощущал себя одиноким, несчастным и обиженным. Возможно, именно поэтому и ухитрился, будучи по сути своей неплохим, попасть в плен мраку.
«« ||
»» [264 из
314]