Дмитрий Емец - Карта Хаоса
Корнелий не обиделся на «очкарика». Своей ботанической внешностью он скорее гордился и всячески ее усиливал. Если у тебя есть внешний недостаток – акцентируй его, и он легко превратится в достоинство.
– Я не очкарик! Я зоркоглазик!.. – поправил Корнелий и быстро уточнил: – В каком смысле жарко?
– Не смотаешься – поймешь! – процедила девушка сквозь зубы.
Растратив все свои интеллектуальные способности на шуточку про «зоркоглазика», Корнелий испытал кризис разговорного жанра. Обычно многоречивый, теперь он сумел связать три предложения, лишь помогая себе овечьим блеяньем:
– Хороший пес! С такими никакой конницы не надо! Как тебя с ним в метро впустили?
Девушка не ответила. Она подбежала к краю платформы и, заглядывая в тоннель, прислушалась. Громадный пес прислушивался вместе с ней, повернув голову и насторожив уши. Оба были настолько синхронны, что у Корнелия даже мелькнуло подозрение, не составляют ли оба единое целое.
С грохотом подъехал поезд, но не на эту платформу, а на соседнюю. Девушка на секунду задумалась и рванула туда. Грязный пес спешил за ней большими скачками. То и дело обгонял, оборачивался, проскальзывал. Ту же дистанцию, что и хозяйка, он ухитрился пробежать зигзагами и вдвое бестолковее. В вагон он вскочил первым, выскочил и снова вскочил.
Приотстав, Корнелий помчался за ними и успел в последний миг. Двери хлопнули за его спиной.
– Чуть крылья не прищемило! – сказал Корнелий весело.
Он ничем не рисковал, зная, что ему никто не поверит. Людям с непросветлившимся эйдосом невозможно поверить в крылья, как невозможно ясно увидеть звезды в захватанный телескоп.
«« ||
»» [50 из
314]