Дмитрий Емец - Лёд и пламя Тартара
Ната кивнула, принимая "вряд ли" к сведению.
- Была у меня подруга, - сказала она в пространство. - Однажды она поругалась с приятелем, выскочила из его машины на перекрестке, а он послал ей вслед оскорбительное SMS. Она была убита. Если бы он просто заорал из окна, она бы простила.
Мошкин перестал сопротивляться. Он лежал на спине и насмешливо смотрел на пыхтящего Петруччо, который дергал его за ворот свитера.
- Ну и что? У меня тоже родители как-то месяц не разговаривали. Даже в кухне за столом не могли сидеть вместе. Когда один приходил, другой вылетал как пробка. А когда нужно было что-то сказать, отец посылал матери эсэмэску. Из соседней комнаты, - сообщил Мошкин.
В глазах у Наты появилось нечто маниакально-мечтательное.
- И она отвечала? - поинтересовалась она.
- Да. Иногда тоже эсэмэской. Иногда по электронной почте, - сказал Евгеша.
Меф спустился, думая про себя, что ему нравится его поколение. Если в детях природа отдыхает, то во внуках она просто отрывается.
- Обожаю метро! Не как транспорт, а как место для свиданий! Бродишь вся такая в приятных предчувствиях и ищешь памятник то на кольцевой, то на радиальной. Памятник, конечно, какой-нибудь мелкий и хилый. В метро других не бывает. А под памятником, тихо психуя, тебя уже ждет рыцарь с веником украденных на кладбище гвоздик. Если, конечно, не перепутал день недели и десять утра с десятью вечера, - заявила Улита, спускаясь в подземный переход с мерцающей буквой "М".
- Сколько можно говорить о любви?
«« ||
»» [52 из
307]