Дмитрий Емецe - Лестница в Эдем
Порой Зозо захлестывала лихая волна отваги, и тогда мгновенно становилось очевидно, что она мать Буслаева и сестра Хаврона. Среди кактусов не растут подснежники.
По вялым глазам Бурлакова Зозо прочитала, что к ревности он не относится никак, поскольку она не имеет прямого отношения к его служебным обязанностям.
– Ревность, Зоечка, это качество, требующее постоянного эмоционального обслуживания и большого количества свободного времени, – сказал он.
– Не ревновать тоже плохо. Если тебя совсем не ревнуют – значит, ты безразлична. Плевать, где ты, с кем ты, чем занимаешься, о чем думаешь – вообще глобально чихать на тебя, – с убеждением сказала Зозо.
Бурлаков поправил солонку.
– Как-то они ужасно долго ничего не приносят! – сказал он тоскливо. – Понятно, что горячее готовят. Но я же просил вначале кофе! Что они за ним, ослика на базар послали?
Зозо с задержкой улыбнулась. Она испытывала смятение.
– Да, кстати! А где мой зуб? – вдруг вспомнил Леонид.
«Твой – у тебя во рту!» – чуть не ответила Зозо, но сдержалась и смиренно полезла в кошелек. Зуб Мефа Бурлаков разглядывал недолго. Завернул в салфетку и спрятал в нагрудный карман.
– А посмотреть? – спросила Зозо с обидой.
«« ||
»» [116 из
339]